Стальная рапсодия

— Здесь кто-то курит, — сказал я укоризненно.

Все стали меня убеждать в том, что виной всему — печь. Коленца труб, мол, не прилегают друг к другу так плотно, как следовало бы, отсюда и дым…

— Это сигарета, — не поддался я на их уговоры. — Самый лучший способ сгореть к утру. Так что курильщик сейчас же встанет и затушит сигарету на улице. Перед палаткой! — решительно произнес я.

Наступила глубокая тишина. Никто и не собирался вылезать из спального мешка, а тем более выходить на мороз.

— Я жду! — настаивал я, решив не отступать. Опять никакого ответа.

Я уже собрался встать, чтобы найти курильщика, но тут раздалось шелестение синтетического материала, послышались приглушенные шаги. Затем полог палатки на мгновение отлетел в сторону. В наше тепло ворвалась волна ледяного ветра. Но это длилось не больше секунды. Таинственная фигура возвратилась. Я разглядел в темноте лишь отдельные черты, но сомнений не оставалось — это воин Кочка. Некоторое время я раздумывал, наказать его или сделать вид, что я не заметил, кто это. Остановился на последнем.

Было самое время закрыть глаза и спать. Но меня вдруг насторожило, что во время дискуссии я ни разу не слышал голоса Метелки. Это было не в его правилах.

— Иван! — не очень громко произнес я. — Что с вами?

— Все в порядке, товарищ поручик, — ответил Метелка.

Но это был не тот, столь привычный всем, бархатный баритон.

— С вами что-то произошло, — заключил я.

— Абсолютно ничего, — ответил Метелка, но не сдержался и то ли скрипнул зубами, то ли застонал.

В это время я уже вылезал из спального мешка. Склонившись над Метелкой, я пощупал его лоб. Температура, похоже, была нормальная. Но каким нездоровым показалось мне его лицо!

— Так что случилось?

— Ничего. К утру все пройдет.

— Скажите, что с вами? — настаивал я.

— Немного болит здесь, — показал он себе на живот справа.

— Разыщите доктора! — повернулся я к Пилначеку, который уже стоял возле меня.

Наскоро одевшись, Пилначек выскочил на мороз. Вскоре он вернулся вместе с четаржем Бальцаром.

— Вылезли из мешка, я осмотрю тебя, — сказал Метелке доктор, которого Пилначек наверняка уже успел ввести по дороге в курс дела.

Метелка попытался подчиниться, но ничего из этого не вышло. Он уже не мог сдержать стон.

Бальцар хотел ему помочь, но Метелка тут же вскрикнул от боли.

— Лежи и не двигайся, — сразу изменил свое решение доктор. — Сейчас вернусь.

Он выбежал из палатки. Я понял, что последует за этим, и стал быстро одеваться.

Через несколько минут возле палатки послышалось урчание мотора. Бальцар вернулся в сопровождении поручика Влчека и двух солдат с носилками.

— Разойдись! — прикрикнул он на ребят, успевших за это время столпиться вокруг больного. Метелку в спальном мешке аккуратно переложили на носилки.

— Это аппендицит, — шепотом сообщил мне Бальцар. — И наверняка сильно воспалился.

Вместе с одним из солдат Бальцар поднял носилки. Мы с Влчеком вышли за ними. Когда Метелку погрузили в санитарную машину, я тоже собрался влезть туда, но Влчек решительно отстранил меня.

— Поеду с ним! — настаивал я.

— Завтра самый главный день учений, тебе придется не просто работать, а пахать. В полном смысле слова. Для этого нужно как следует отдохнуть или, по меньшей мере, выспаться, — сказал Влчек тоном, не терпящим возражений.

— Я поеду. Вернусь вовремя, — упрямо отмахивался я от его доводов.

— Ты останешься здесь! С Метелкой поеду я. Сам. А ты — марш в палатку и спать! Чем быстрее это будет, тем лучше!

— Боюсь, каждая минута на счету! — прервал наш спор Бальцар.

Поручик Влчек ничего больше не сказал, быстро влез в санитарную машину и захлопнул за собой дверцу.

Я вернулся в палатку и молча залез в спальный мешок. Разговаривать никому не хотелось. Все думали о Метелке. Меня же, кроме всего прочего, беспокоило и то, что за несколько часов до основной фазы учений я потерял опытного командира взвода. Вот и надейся теперь вырваться вперед!

— Командование первым взводом примет десятник Чадек, — сказал я, нарушив молчание.

— Есть, — послышалось сбоку.

И опять наступила тишина. Лишь поленья потрескивали в печурке. Да и то как-то грустно.

Где-то вдали послышался гул двигателей. Он приближался, потом затих совсем рядом. Вскоре раздался голос десятника Пехачека, распоряжающегося относительно подготовки танка к морозной ночи. Я мысленно проверил, все ли он сделал. Все было правильно.

Члены экипажа того танка, у которого заменили коробку передач, вошли в палатку, и Пехачек доложил мне, что ремонт произведен.

— Молодцы! Быстро сделали! — сказал я с восхищением.

— Поручик Прушек — настоящий мастер, — лаконично пояснил Пехачек.

В этом я ни минуты не сомневался. Самому мне не удалось бы управиться и до завтрашнего дня. Впрочем, этот вывод я предпочел оставить при себе.

— Вы ели что-нибудь? — спросил я.

— По приказу поручика Влчека к нам с кухни прибыл специальный наряд, — спокойно ответил Пехачек чуть охрипшим голосом (это был первый признак простуды).