Стальная рапсодия

Потом начался обмен опытом. Поручик служил в батальоне уже два года.

— У тебя есть два больших недостатка, которые не позволят тебе стать авторитетным командиром, — откровенно высказался он. — Улыбчивое лицо и медленная походка… Хуже не придумаешь. Ты должен выглядеть озабоченным, чтобы никто не подумал, что у тебя нет проблем. А двигаться ты должен так, будто бежишь по льду, будто у тебя нет ни секунды времени. Ни секунды!

Советов у него было столько, что мы проговорили до полуночи.

Когда я наконец-то лег спать, мне приснился страшный сон. Как будто я командую ротой ангелов. Все одинакового роста, одинаково красивы и одинаково послушны. Они говорят стихами, лица у них чистые, свежие и белые, словно их не касаются ни пыль, ни копоть, хотя эти ангелы и имеют дело с такими земными машинами, как танки. Препятствия они не преодолевают, а легко перелетают через них. Один из них чуть не задел препятствие — слишком низко перелетел, но они не стали критиковать и ругать его, а все вместе вдруг заплакали. В свободное время они поют хоралы… Нашей роте присваивают почетное, звание «благословенная». Нам вручают диплом, и тут я чувствую какое-то свербение между лопатками. Незаметно сую руку под китель и все понимаю: у меня растут крылья. Я кричу, что никаких крыльев мне не надо, что этой ротой я командовать не буду, что плевать я хотел на эти крылья и на ангелов…

И тут я проснулся. Как выяснилось, проснулся не сам по себе, а потому, что поручник Прушек тряс меня так, как будто хотел вытрясти душу. Я пощупал свою правую лопатку. Пусто. Никаких крылышек. Слава богу! А когда я услышал, как под окном два солдата посылают друг друга, литературно выражаясь, к черту, душа моя наполнилась несказанным счастьем. Я командую людьми — ангелов здесь нет!

Я быстро оделся, так же быстро почистил зубы и побрился и сразу же попал в круговерть воинской жизни.

В данный момент круговерть эта заключалась в цифрах, бумагах, актах. Сдал — принял… Более опытные коллеги меня уже успели предупредить, что здесь надо смотреть в оба. Задача, вставшая передо мной, оказалась не из простых. Я принимал дела почти целую неделю.

Потом бывший командир роты распрощался со мной, и я остался лицом к лицу с новым коллективом, полный решимости крепко взять все в свои руки. По крайней мере, это представлялось мне возможным.

Сразу же все пошло само собой: зарядка, утреннее построение, занятия… Постепенно у меня складывалось впечатление, что мне вовсе не обязательно присутствовать при всем этом. Однажды вечером после занятий я приказал командирам взводов явиться ко мне. Два подпоручика и один десятник [1] мгновенно появились. Я объяснил им, как представляю себе их работу, подчеркнул, что настаиваю на беспрекословном выполнении ими своих обязанностей.

— Говорят, что наша рота хорошая. Сделаем ее еще лучше. — Это я сказал особо выразительно. Потом я развивал тему: дружба дружбой, а служба службой. Попросил их не стесняться и обращаться ко мне по любому поводу, в том числе и по личным вопросам. Говорил я долго, но интерес слушателей не ослабевал.

Закончив говорить, я разрешил им присесть и спросил:

— Вопросы есть? — Тут уж я позволил присесть и себе.

Вопросов не было. А вот пожеланий оказалось достаточно. Необходимо исправить краны в умывальной комнате, вода из них капает, а ее, как известно, надо экономить. Хорошо бы дать увольнительную воину [2] Залабаку, который уже пять месяцев не выходит за пределы расположения части. Несколько пожеланий касалось мелкого ремонта танков.

Я торжественно объявил, что все это такие мелочи, с которыми нетрудно справиться. Если не завтра, то послезавтра, в крайнем случае — до конца недели порядок можно навести. И тут подпоручики сообщили мне, что через неделю их здесь уже не будет. Они призваны после института, и срок их службы в армии заканчивается.

— Сразу оба уедете? — растерянно спросил я.

— Оба, — в один голос ответили они.

— Ничего страшного, товарищ поручик, — успокаивал меня десятник. — Я вас не брошу. Мне еще трубить да трубить…

Поступившая информация заставила меня сменить тон на менее официальный. Я с интересом выслушал их рассказ о том, как они, закончив юридический факультет, пытались, но даже после долгих попыток так и не смогли устроиться для прохождения службы куда-нибудь в военную прокуратуру. Они красочно описали мне, как мучились поначалу, когда приняли командование взводами, ведь о танках они прежде вообще понятия не имели.

Но уезжают подпоручики с хорошим чувством: выдержали! Теперь они даже благодарны судьбе, что не попали на службу в военную прокуратуру. С параграфами и статьями им еще придется в своей жизни встретиться, и не один раз, а вот командовать танковым взводом — вряд ли!

Потом они попросили разрешения уйти. У них были еще какие-то дела перед завтрашними тактическими учениями. Я разрешил.

Со мной остался десятник.

— Справимся и без них, на наших ребят можно положиться… — несколько фамильярно продолжил он разговор.

— Я не привык полагаться на других, — прервал я его. — Прежде всего я полагаюсь на себя. Можете идти.