Стальная (СИ)

Гарри пришел за стол последним. Он очень загорел на солнце — он то и дело пропалывал грядки, окучивал и выдергивал созревшие овощи и сорняки. Работать на солнце ему нравились. Так же он чуть набрал вес — стал более крепким, и не таким жутко-худым, и стал более выносливым. Еще бы — еды с огорода, натурального молока, творога, масла, простокваши хватало. Если им хотелось мяса, хлеба или сладостей — он отправлялся в магазин, который был в деревне.

Многие шрамы на его теле затянулись и заросли. Рогозина каждую неделю собственноручно мазала его различными мазями, и дело пошло. Гарри нравилось, когда она его гладит и растирает, пусть и жгучую, мазь. Ласку он любил.

— Ешьте. Галь, это тебя в первую очередь касается… Тебе надо есть за двоих…

— Папа! Да я и так стала как шарик! — Рогозина с трудом села на табуретку.

— А мне нравится, — проговорил Гарри, черпая себе поварешкой зеленые щи, — я в еде не привередливый, и мне все вкусно… Как твоя диссертация?

— Продвигается. Скоро, думаю, показывать… Надеюсь, до родов успею защититься…

— Успеешь, — проговорил Николай Иванович. — Гарри все равно должен тебя отвезти к врачу, там и в институт заглянешь… Кстати, ты говорила, что к тебе подруга сегодня приедет…

— Да. И не одна… С сыном. Давно мы с Валей не разговаривали…

— Давно… — кивнул отец.

***

— Галь! — радостно махая уже от калитки, крикнула ей Антонова. Рогозина чудом ее узнала — Валентина Антонова в замужестве преобразилась. Веселую хохотушку с золотыми волосами было не узнать. Она самая первая из их потока выскочила замуж. — Как я рада тебя видеть! Ой, ты мне не говорила что беременная!

— Я-то как рада, подруга! — усмехнулась женщина. — Да, вот… — она повела рукой над животом. — Я не сказала, что у меня муж… Кхм, тоже новый.

— А Славка?

— Слава погиб… — опустила глаза Галина. — Фугас взорвался прямо у меня на глазах…

— Господи! Галь… вот оно как бывает-то…

— Пошли, Валь. Небось твой сын пить хочет, по такой-то жаре… — перебила ее беременная. Мальчик, при виде взрослой тети, смущенно прятался за мать. — Сколько лет счастью?

— Хочет… Два года.

***

— По такой жаре хорошо пить имбирный лимонад. Аллергии у ребенка нет? — поинтересовался Гарри, улыбаясь, глядя на веселого малыша, быстро оглядывающего все вокруг. — Можем все попить эггног*.

— Нет, но ему хватит на сегодня сладкого… — мигом проговорила Антонова. — Только воду… А что такое эггног?

— Традиционный английский напиток. Вкусная штука… — проговорила Рогозина, уже успевшая оценить прелесть блюд английской кухни; она наливала в высокий стакан малышу чистую воду. Они все удобно устроились в новой беседке — Гарри с отцом на пару ее сделали. — Гарри из Великобритании…

Гарри, тем временем, занимал смышленого малыша. Антонова принесла игрушки и детские книжки, и Гарри с интересом листал красочные страницы — русские сказки были ему еще не очень знакомы. Он с удовольствием сейчас читал всю русскую литературу.

— А что на столе?

— Здесь — английский куриный суп с плавленным сыром, — показала она на закрытую кастрюлю. — Это — английские сэндвичи с огурцом. Йоркширский пудинг и яблочный пирог — со своими яблоками…

— И ты это все готовила?! — удивилась подруга.

— Не-а… С готовкой у меня до сих пор… не очень. Все Гарри готовит. Ему — в радость, а нам все вкусно…

— Где же вы познакомились? — терялась в догадках Антонова.

Гарри вздохнул, поглядел на жену. Та просто кивнула, и он сказал:

— Нас свело само страшное обстоятельство. Война.

— Наше с Гарри знакомство далеко от романтического… — честно сказала Рогозина. — Давайте не будем об этом за столом…

— И давайте есть! — добавил Николай Иванович. — Очень вкусно пахнет!..

***

Наевшись до отвала и напившись соками/водами и напитками, сделанными Гарри, хозяева и гости занялись разговорами. Антонова рассказала про себя — ее рутинный быт с мужем и ребенком. А Рогозина, когда Гарри и ее отец развлекли сына Валентины и пошли с ним играть, улучшив минутку, рассказала ей все как на духу о Гарри и ее знакомстве с ним.

— Железные нервы у твоего мужа, — Антонова внимательно глядела на то, как ребенок в сопровождении двух взрослых, изучает грядки и кусты с деревьями. — Смелый человек…

— Скорее невезучий. — Рогозина поглядела на компанию с ребенком. — У нас с ним разное понимание мира, но от этого мы друг другу еще притягательнее. Гарри сейчас активно изучает Россию, наш язык и прочее… Он… такой необычный. У него столько зла на глазах творилось, и с ним все случалось… страшное… А он не ломался, не сгибался под обстоятельствами, старался не поступать плохо…

— Да… Жизнь — настолько разнообразная штука…

— Мама! Мама! Я улитку нашел! — радостно подскочил к ней сын, разворачивая ладонь с ползающей по ней склизкой улиткой. Гарри сзади смеялся, глядя, как вытягивается лицо матери, но тут же принимает прежнее выражение.

— Молодец, — проговорила Антонова устало. — Отпусти ее… Она — живое существо… И ей так плохо…

— Лучше ее положить на лист лопуха, — проговорил Гарри, — пойдем, покажу!

— Замучилась ты с ребенком в четырех стенах…