Стальная тень

Я говорил это и одновременно соображал. Сколько еще продлится наша беседа? На какой фразе в комнату ворвутся боевики Комбрига и изрешетят меня пулями? Или вколют какую-нибудь дрянь, вывезут в свою «лабораторию», сделают долгоиграющим «подопытным материалом»?

— То, что ты говоришь, ужасно, — Актер закрыл лицо ладонями. — Я не знал этих ребят, но верю тебе, это были стоящие парни…

— Слушайте, господин Актер, — у меня сдали нервы, и я решил пойти в открытую. — Пока вы здесь упражняетесь в словесном мастерстве, дом окружили. Петр решил убить меня? Я уже предупреждал его, если со мной что-то случится, например, я в ближайшие часы исчезну и не дам о себе знать, то некоторая часть известных мне вещей о деятельности Комбрига будет предане огласке. Он выкрутится, но указ о создании Управления координации президент не подпишет. Репутация вашего Петра будет подмочена на долгие годы, если не навсегда.

Не глядя на меня, Актер достал мобильный телефон, с кем-то соединился, а через минуту я услышал через раскрытую форточку шум отъезжающих автомобилей.

— Это всего лишь моя охрана, — пояснил Актер. — Мне тебя шибко страшным обрисовали, вот я немного и подстраховался.

Похоже, мы теперь остались один на один. У Актера наверняка имеется прослушивающее устройство. Но силовую акцию против меня Петр проводить не станет. На несколько дней, до подписания указа, ему нужна тишь, гладь и божья благодать. Для этого он и подослал ко мне столь специфического парламентера. И он не зря языком тут мелет. Что ж, послушаем его дальше.

4

Актер откашлялся и продолжил чуть пониженным тоном, каким обычно произносят в спектаклях трагические монологи:

— У меня есть близкий друг. Полковник, офицер спецподразделения по освобождению заложников. Профессионал высочайшего класса, красавец, спортсмен. Как-то мы с ним встретились, выпили немного, и он вдруг разрыдался. А было после трагедии в Северной Осетии. Ну помнишь, когда террористы захватили школу?

Еще бы не помнить! Сколько детских жизней унес тот теракт? Более двухсот! И взрослых тоже. Одних бойцов спецназа более десяти человек.

— Мой друг — человек бывалый, — не дождавшись ответа на собственный риторический вопрос, продолжил Актер. — Повидал немало смертей, был на пяти войнах. Знаешь, почему рыдал он тогда? А потому, что лично спровоцировал штурм. Тайно пробрался с минером-пиротехником к зданию, где удерживали заложников, установил взрывное устройство и в нужный момент лично взорвал его. Террористы решили, что начался штурм, и открыли огонь. Вот тогда начальство отдало полковнику приказ начать операцию по освобождению заложников… Результаты тебе известны!

Правду ли говорил сейчас «их благородие» или актерствовал? Был ли, нет ли у него сентиментальный друг-полковник? Это сейчас неважно, а сообщил мне Актер следующее: после захвата заложников руководство силовых ведомств оказалось в некотором ступоре. Отдать приказ на штурм очень рискованно — смерть детей неизбежна. Выполнить условия террористов тоже невозможно, в течение суток вывести из их мятежного края войска и предоставить независимость — дело нереальное. А к месту трагедии, точно стервятники, слетелись телевизионщики, репортеры, правозащитники, «иностранные гости», разумеется. Таким образом, за двое суток никакого решения принято высшими лицами не было. А в заминированном здании между тем кончилась вода, продукты, некоторым террористам, законченным наркоманам, дозу «дури» подавай. Нервы у всех на пределе. Либо кто-нибудь из заложников потеряет голову, наплюет на все и вся и с голыми руками бросится на захватчиков, чем спровоцирует взрыв здания, либо у какого-нибудь наркомана-боевика нервы сдадут, и опять взрыв… Руководство чешет затылки, а полковник, друг Актера, понимал, что на исходе вторых суток счет пошел даже не на минуты, а на секунды. И на собственный страх и риск спровоцировал пиротехнический взрыв под окнами террористов. Те немедленно открыли огонь из окон, не по заложникам, по отвлекающей группе, прикрытой броней. Ну а полковник поднял на штурм своих людей, ибо после того, как террористы начали стрельбу, штурм начинался автоматически без приказа свыше. Многих тогда спасли, многие погибли. Но привести в действие взрывные устройства террористы не успели. Кого-то снайперы сняли, кого-то в первую же минуту накрыли штурмовики спецназа. Полковник и его подчиненные рассчитали и подготовили операцию — дай бог! А если бы взрывы грянули — вся школа стала бы большой братской могилой. Такую версию тех, уже далеких трагических событий, я слышал и ранее, «их благородие» Америки для меня не открыл. Может, и так было, может, и нет. Но, главное, полковник был по-своему прав, спровоцировав террористов и начав необходимый штурм. Уж не Пловец ли тем полковником был? Нет, Пловец молод, пожалуй, для полковничьих погон. Интересно, что я именно о нем, о Пловце, подумал, когда слушал Актера.