Стальное лето

Исподлобья взглянув на своих подруг, она и подумала, что с такими, как они, ей всегда быть на обочине жизни. «Никакая я не неудачница», — повторила она про себя, как учил школьный психолог. Но какой-то придурок на входе назвал ее жабой, и теперь ей хотелось умереть. Пусть она не красавица, но она живой человек и тоже хочет кататься на роликах, и танцевать, и целоваться. Пусть она одета, как пугало, но внутриона прекрасна. Как… как Анна. Как Анна, которая стояла в десяти метрах от Лизы. Там, где у нормальных людей бывает майка, у Анны бросалось в глаза что-то яркое, не больше квадратного сантиметра, а там, где положено быть юбке, наблюдался символический розовый лоскут!

Распаляясь все больше, Лиза подумала о сестре. Доната уж точно не стала бы кипятиться. Если бы только Лиза собралась с духом и привезла сестру на праздник, Доната повеселилась бы от души. Она бы припевала, шевелила руками, вертела бы головой на своей инвалидной коляске. Но Лиза не взяла с собой Донату, потому что в очередной раз постеснялась своей больной сестры — без Донаты ей было гораздо спокойнее.

Лиза не отводила глаз от длинных ног Анны и от злости прокрывалась пятнами. Доната сидит дома, а она киснет тут в углу, вместо того чтобы кататься на роликах. И почему? Потому что мир несправедлив к дурнушкам? Но кто сказал, что дурнушки не имеют права на свой кусочек счастья?!

Не вытерпев, Лиза вскочила на ноги. Весь вечер она покрывалась плесенью на этой чертовой скамейке, и теперь, в половине одиннадцатого, с нее было достаточно! Вся ее сущность восстала против этого сволочного мира, и в частности против гнусного типа, который обозвал ее жабой на входе. Да, она толстая и страшненькая — ну и что? Ведь внешность не самое главное в жизни!

Собрав всю свою смелость, Лиза решительно заявила подругам:

— Знаете что? Я пошла кататься!

Впервые в жизни она со всех ног бросилась к яркому свету, туда, где, как ей казалось, ключом била жизнь. Стянув резинку с волос, она быстро натянула ролики, чтобы не растерять ни грамма своей храбрости.

Потом она выехала на площадку, где кружились ее ровесники, и влилась в общий поток, стараясь не думать о своей неуклюжести.

Маттиа тоже хотел покататься, но вместо этого, как дурак, сидел в кошмарном баре и плоско шутил, чтобы развеселить Алессио и заодно присмотреть за Кристиано — парень вот-вот сорвется с катушек, и лучше бы этого не допускать.

На них посматривали девчонки — как же, такие кадры пропадают, — но парни прочно приросли к шатким стульям.

— Мать твою… Издали кажется, что телок полно. А как подойдут — хоть мешок им на голову натягивай, — вздохнул Кристиано. — Отстой, а не вечеринка.

Маттиа с надеждой глянул на Алессио, но тот и бровью не повел. Бог знает, что за мысли роятся у него в голове.

— Алессио, послушай, может быть, действительно стоит… — начал Маттиа издалека.

— Нет, мы еще долго здесь будем торчать? — прервал его Кристиано. — Мы, конечно, подождем, тачка-то твоя!

Алессио бросил взгляд на скамейку под деревом. Джессика, Мария и Соня все так же оживленно трепались. Правда, Соня бросала на него тревожные взгляды, но в этом не было ничего необычного.

Затем Алессио посмотрел на Кристиано. Ну и рожа, точно кирпича просит.

— Шел бы ты в задницу, Кристиано! — сказал он.

Кристиано не обиделся, просто покрутил пальцем у виска. С самого начала он не хотел ехать на каток — он, как обычно, собирался в «Джильду». Сюда его притащил Алессио, обещал, что оторвутся на полную катушку, а сам уже больше часа сидит и таращится на чертову скамейку. Зная его, можно предположить, что парень что-то задумал. Точно, будет буза…

Маттиа ерзал как на иголках. Ему неприятно было сидеть тут, но ради Алессио он готов был потерпеть. В этой дыре ничего не меняется — ни люди, ни завод, который выматывает всех по полной. Все было таким же, как до его побега, — за исключением Анны.

— Предупреждаю, я могу и рассердиться! — ни с того ни с сего буркнул Алессио.

Кристиано рассмеялся ему в лицо:

— Да ладно, сбрось пар, все равно эта фифане появится!

Что за фифа? Маттиа перестал что-либо понимать.

Лицо Алессио исказилось.

— Убирайся, — прошипел он сквозь зубы.

— Да, а куда? Надеюсь, ты меня подвезешь?

— Убирайся, сказал! — взревел Алессио.

Кристиано, чье отупевшее от «колес» лицо ничего не выражало, не сдвинулся ни на сантиметр.

Беззубый старик, наблюдавший за ними, крикнул:

— Да врежь ты ему!

«Шутки кончились», — промелькнуло в мозгу Маттиа.

— Да не явится она! — развязно завопил Кристиано. — Я что, должен себе праздник испоганить из-за того, что эта твоя потаскушка никак не приедет? Она сейчас на другом скачет, ты что, не догоняешь?

Вскочив, Алессио схватил Кристиано за шею и стал душить. Он бы его убил, если бы не Маттиа.

— Кончайте, придурки, ведь сейчас точно кто-нибудь карабинеров вызовет!

Кристиано, потирая шею, попятился.

— Правильно! Отваливай, никто тебя не держит! — крикнул ему Алессио. — Вместо того чтобы со шлюшками развлекаться… вместо того чтобы заделать ребенка очередной пятнадцатилетней, ты бы лучше зашел посмотрел, как твой собственный сын выглядит!