Николай обшарил подозрительным взглядом контактера. Явно из чистеньких — костюмчик… вон как боится.
И поделом, кстати боится.
— От кого ты пришел?
— Трофимов просили передать привет. От Осетина.
Николай немного успокоился. Осетин — это Цагоев. Спокойствие было прервано бухтением моторов машин…
— Ложись.
— Что?
— Ложись!
Николай подбил контактера под колени — он рухнул в грязь, в кирпичное крошево. Попытка возмутиться была пресечена тычком под ребра.
— Тихо!
Из развалин — он видел машины, проходящие по улице… большой, раздолбанный универсал со стволами. Торчащими из окон… пикап… еще один, с пулеметом, самосвал, в кузове которого боевики. Кажется, не останавливаются…
— Лежи, не поднимайся — сказал Николай и добавил — здесь снайперы.
Контактер побелел как мел.
— Что просил передать Осетин?
— Благодарность за хорошую работу. Очень большую благодарность.
Николаю стоило большого труда не удивиться — он же ни хрена не сделал! Он же не выстрелил! Не смог!
Но показывать этого было нельзя.
— Как будет с эвакуацией? Порт? Самолет?
Контактер замялся.
— Немного надо подождать.
— Что?!
— Есть новая цель…
Ливан, Бейрут. Посольство США. 20 июня 1988 года
Телевизор показывал плохо. На экране — была репортерша канала TF1 France, несравненная Сорейя, наполовину сирийка, наполовину француженка. Они вещала из международного аэропорта Бейрута и парни из Дельты и шестого флотского спецотряда, собравшиеся у телевизора — больше пялились на ее грудь, чем слушали…
После провала «рейда на Шекаа», когда казалось, что все проблемы можно решить мешком с деньгами — американцы укрылись в международной зоне, в своем посольстве, рядом с бульваром Корниш. Всем дипломатическим работникам — выдали бронежилеты и каски, вскрыли комнату на первом этаже, где находился неприкосновенный запас оружия на случай штурма посольства, в том числе базуки. Персонал станции ЦРУ тоже напялил бронежилеты, Паттридж каждые полчаса запрашивал Лэнгли на предмет начала уничтожения документов. Всеми овладело какое-то, возвышенно-истерическое настроение… в таком можно палить длинными очередями по толпе от бедра и все ОК. Над Бейрутом — каждые полчаса с грохотом переходили звуковой барьер истребители-бомбардировщики, взлетающие с болтающегося у берега французского авианосца Фош, этот грохот — смешивался с грохотом разрывов Градов, которыми христиане били по палестинскому кварталу. Пришла также информация, что Энтерпрайз покинул побережье Ливии и идет по направлению к Бейруту, но не полным ходом, потому что в Вашингтоне никто не знает, что делать.
Авратакис — сидел вместе с котиками и дельтовцами и смотрел телевизор — так проще было не думать о произошедшем дерьме и скоротать время до того, как в ЦРУ что-то решат и проведут сеанс связи для Бейрута. Но мысли — все равно возвращались к тому же самому — почему израильтяне предали. Почему они решили отречься от американцев, которые помогали им всегда. Почему это произошло?
Или — израильтяне не предавали? Но как тогда объяснить произошедшее дерьмо…
В этот момент — камера резко дернулась и они увидели, как над летным полем Бейрутского аэропорта — пухнет рыжий ком пламени. Попали в заправщик…
— Твою же мать… — выразился один из дельтовцев.
— У вас тут всегда так весело.
— Да, п…ц как весело. Напоминает Голливуд, верно?
— Да…
— Только в этой ж… каждый сам себе режиссер. Творит все, что въедет в башку.
— Я смотрю, тут народ совсем без тормозов.
— Ага. И уже пятнадцать лет так.
— П…ц.
— Сэр?
Авратакис повернулся. В дверях небольшого помещения — стоял морской пехотинец из охраны. Утром — они сменили ружья на автоматы.
— Связь установлена.
— Иду.
Когда Авратакис вышел из комнаты — один из дельтовцев заметил.
— Вот из-за таких козлов и бывают потери.
— Ты не прав — ответил другой — потери бывают из-за тех козлов, которые держат нас за руки, и не дают нам примерно разобраться со всей с этой мразью…