Стальное сердце, или Подвиг разведчика

Р17.Шнельсон подкатился на минимальное расстояние, как будто собрался пробуравить собеседника.

– Всего хорошего, робокапитан-лейтенант Комм. Но помните поговорку какеров: "Не рви сеть, пригодится – распределиться".

И тут Комм сумел разглядеть сканирующим внутренним взором "троянского коня" – на одной из микросхем своей памяти. И раздавил его. Может быть за миллисекунду до активации, которая должна была произойти по коду, посланному Шнельсоном.

Командующий скрипнул от злобы сервомеханизмами мандибул, а Комм, отдав честь нарочито небрежным щелканьем клешни около виска, прошел сквозь распахнутую конвертерами дверь.

7.

Как хакнуть своего подчиненного Р17.Шнельсон мог узнать только от Нетланы. Да, "семнадцатые" почему-то боялись простого полицавра Комма. Именно его. Учитывая принципиальную тождественность всех "шестнадцатых" – это казалось странным. С другой стороны, Комм все больше убеждался в том, что и Нетлана, и капитан первого ранга Р17.Шнельсон, и восставшая лунная база имеют одну и ту же цель.

Увы, сегодня вряд ли что-то удастся доказать Резиденту, потому что, скорее всего, "семнадцатые" даже не осознают эту цель. Но где-то в зазорах между ячейками во глубине подпроцессорной теневой памяти у них гнездится программа полного искоренения какеров...

При слове "какеры" робокапитан Комм частенько начинал размышлять об их женских особях. Наверное, они вытягивают "псевдополовую" информацию из своих конъюгантов еще более интересно и умело, чем Нетлана. Все-таки их предки занимались этими делами сотни миллионов лет и успели отработать мастерство. Любопытно, смог бы он, Р16.Комм подружиться с какершами или они в любом случае обзывали бы его "говорящим пылесосом"?

В ночные часы, при полной деактивации большинства подсистем, из фантазийного сопроцессора Комма выплывали мультимедийные сценки, которые были снабжены надписью "осторожно, эротика".

Ну, какая эротика без какерских самок. Р16.Комм пусть и понимал, что это людофилическое извращение, но ему почему-то нравились их хрупкие лишенные металла косточки, их полужидкая плоть, не защищенная хотя бы кевларовым панцирем, их тонкая кожица, не армированная даже нанотрубками, их с непонятной целью растущие волосы на головных капсулах – лишенные защитных и антенных функций, рыжие, пепельные, золотистые. Их глаза-тарелки, столь непохожие на нанокристаллические видеосенсоры роботов. Используя те впечатления, которые остались от интима с Нетланой, Комм представлял как бы ЭТО могло быть с "эротическими" какершами. (Наутро он анализировал записи своих фантазий, монтировал их, снабжал эффектами и снова прокручивал, радуясь своим понтам и в то же время стыдясь их.)

Робокапитан Комм, в конце концов, выплывал из эротических фантазий и понимал, что эти девушки были скорее похожи на персонажей аниме, чем на реальных белковых существ, которых он видел в музее – под формалином. Там-то они имели вполне омерзительный вид, бьющий наповал эстетические интерфейсы. В конце концов, в белковом мире есть куда более симпатичные твари. Например, черепахи, ракообразные и насекомые с твердыми покровами, радужными крыльями и руками-клешнями. Особенно прекрасна "Мисс Членистоногая" – стрекоза. Насекомые, во всяком случае, поболее смахивают на роботов, чем какеры...

В один из приятных часов полусна, наполненных игрой воображения, как-то слишком неожиданно раздался сигнал боевой тревоги. У капитана Комма даже зависла воображательная мультимедийная программа и в головной капсуле будто кол застрял. Комм навернулся со станка, на котором в фоновом режиме точил себе алмазные когти, неловко прицепил себя тросом к рельсовому ускорителю и его потащило по коридорам боевой горы к ангару.

Большие и микроскопические роботы-механики еще ползали по обшивке его канонерки, но панели и люки были уже на штатных местах. Все механики, даже и те, которых без микроскопа не различишь, отдали ему честь. Пилоты эскадрильи преданно подмигнули ему из канонерских рубок. Но Комм почувствовал разве что коды смущения. Он едва сумел прочистить и заново распределить свою память. И всё потому, что он стал почти антропофилом. Какое мерзкое слово – антропофил. Хуже только – киберпедрила...

Капитан Комм наконец разместился в рубке своей канонерки, принял форму номер два и стал похож на пылесос с прической "ирокез", благодаря вороху отходящих кабелей. Первым делом надо было поздороваться с процессором канонерской лодки.

– Привет, барбос, мы вместе?

– Мы – вместе.

Сейчас Р16.Комм видел, слышал и чувствовал вместе со своей канонеркой, с ее локаторами, сенсорами и дальномерами, ощущал ее корпус, как свой собственный, ее двигатель, как источник своей силы, ее "экипаж" – протоинтеллектуальные узлы и агрегаты, как органы своего тела.

Кибероболочка боевой горы направила запрос о готовности и робокапитан-лейтенант Р16.Комм, еще страдающий от головной болью из-за недавнего зависания, с наигранной бодростью гаркнул: "К сбросу готов!".