Стальное сердце, или Подвиг разведчика

– "Как у нас, у людей". Ну не в накопителях данных, так в подпроцессорной памяти у тебя какой-то вирус похозяйничал. Да что ты знаешь о нас, идеалист хренов? Зачем тебе эта чертова "НАСТОЯЩАЯ боль"? – отмахнулась Рита.

– А расскажи мне все о людях, о человечестве,– попросил Комм. – Почему, в самый канун новой технозойской эры люди так плохо понимали технику, почему на 60 лет перестали летать на Луну, почему все меньше писали твердую научную фантастику?

– В кой веки мы остались вдвоем, и ты опять о человечестве. Научных фантастов я вообще ненавижу, я фентези люблю. Некоторые люди старались делать только то, что приносит прибыль, а некоторые другие люди только старались жить по кайфу, и некоторые третьи люди хотели только потреблять, а не понимать. Вот и получилось то, что получилось.

Брачная ночь была, конечно, скомпрессована, поэтому успела закончиться, когда явилась команда военной полиции – за капитаном Р16.Коммом, чтобы арестовать его за нарушение приказа, оставление части в период боевых действий и превышение служебных полномочий, приведших к гибели личного состава. Очевидно, имелся в виду павший сублейтенант Винтослав, которому какеры собирались воздвигнуть памятник в виде расколотого дисковода.

Итак, капитан первого ранга Р17.Шнельсон ничего не забыл и ничто не простил.

Уже через полчаса Комм был зафиксирован в камере следственного изолятора, в толще пластика-диэлектрика с управляемой клейкостью. У робокапитана-лейтенанта была понижена мощность главного энергоконвертера, выключены почти все наноассемблеры и матсборщики, демонтированы бластеры, гамма-лазеры, ракетные установки и мезонный меч, сняты локаторы, радиосетевые интерфейсы, большая часть сенсоров.

Следовательские программы произвели принудительное считывание "черного ящика" и архивного журнала у арестованного Р16. Программы-киберпсихиатры занялись сканированием и зондированием эмоциональной матрицы и психоинтерфейсов подследственного. Могильного вида черный параллелепипед – военный прокурор – предъявил Р16.Комму обвинение.

Нарушение приказа, самовольное оставление части в период боевых действий, плюс разглашение секретных сведений какерам. Также людофилия – вследствие злокозненного перепрограммирования базового ПО.

Однако военный адвокат, похожий на розовый коралл, отразил обвинение в преднамеренном перепрограммировании собственного ПО. И людофилия была признана следствием случайной порчи программных кодов.

Наконец прозвучал приговор, по старинке, акустически – под сводами мрачного зала, где помимо подсудимого Р16.Комма, пригвожденного повышенной гравитацией к позорному столбу, находилось лишь несколько офицеров военно-космических сил – в виде строгих бронзовых монументов, в том числе и капитан первого ранга Р17.Шнельсон.

Полное разжалование без обжалования, лишение всех почетных идентификаторов, "закатывание в банку". То есть, двадцать лет заточения в камере, заполненной серной кислотой, без права на ремонт.

А Комм знал, что уже после пятнадцати лет такого заключения от любого даже самого стойкого робота остается лишь жалкий огрызок.

Сразу после вынесения приговора у экс-капитана Комма лазерным лучом был выжжен контроллер, руководящий двигательной активностью. Затем осужденного Р16 заварили в титановый сейф. По показаниям инерциометра он определил, что его транспортируют куда-то на флайере. С вероятностью 0,9 – в центральную тюрьму восточного сектора. Это было огромное тюрьмохранилище для тысячи заключенных универсальных роботов. Специализированные же киберы за провинности попадали не в тюрьму, а в пункт ремонта, где им меняли процессор или содержимое памяти, после чего начиналась новая жизнь.

В какой-то момент инерционные нагрузки сошли на нет. Стало быть, титановый сейф с робозэком внутри уже въехал в тюремный портал. Потом сейф еще немного повибрировал – наверное, его загрузили в тюремный транспортер.

Остановка. Титановый ящик зашипел под действием плазменной резки, один из бортов его отвалился.

Ряд мрачных цистерн со следами коррозии и нескольких охранников – угрюмых и тупых киберов серии К3, чьи кулаки напоминали древние паровые молоты, а ноги – старинные паровые катки.

Увы, даже и эту мрачную сцену ему остается наблюдать совсем недолго.

– Вот это твоя консервная баночка, заключенный Комм, – сказал один из тюремных киберов не без промелькнувшего в ИК-порту удовольствия. Охранник похлопал по крутому боку цистерны, которая отозвалась гудением и плеском.– Нравится домик, жемчужинка ты наша?

Со скрежетом открылся люк и из чрева цистерны повалил сернокислый пар.

– Ты не успеешь заржаветь, железка,– заиздевался один из охранников.

Так захотелось врезать ему кулаком по головной капсуле, но тело Комма было застывшим как каменная глыба – на частичное восстановление двигательного центра требовалась еще три дня упорной внутренней работы при помощи оставшихся наноассемблеров.

А пока что сверху опустилась клешня бездушного крана. Она грубо захватила заключенного Комма поперек корпуса, подняла и без особых церемоний швырнула с брызгами во вредоносное нутро цистерны...