Стальное сердце, или Подвиг разведчика

Там он увидел несколько машин, похожих на шкафчики, присоединенных толстыми кабелями к кибероболочке тюрьмы.

Комм хотел было уничтожить их всех, чтобы не шпионили тут, но сзади послышался посвежевший металлических голос Сниффера.

– Это специализированные киберы М12, они нам нисколько не помешают, скорее наоборот. Комм, с временем у нас, увы, напряженка. Хотя с охраной покончено и зэки сыпанули кто куда, через полчаса прибудут новые карательные группы и примутся казнить огнем на месте. Если только мы не выйдем на контакт с Резидентом.

Сниффер открыл щиток на груди, открыв свежесобранное гнездо странного сетевого разъема.

– У меня такого нет, – растерянно протянул Комм.

– Подключишься через меня, как через обычный маршрутизатор. Я поведу тебя, Комм. У нас будет точка прямого входа в резидентную зону. Чувствуешь, чем это пахнет?

Комм знал, чем это пахло. Универсальные роботы, в отличие от специализированных киберов, имели достаточную интеллектуальную мощь, чтобы образовать информационный слепок, так называемого «духа», и оттранслировать эту киберличность в сеть. Что было однако чревато машинной шизофренией. По еще необъясненным законам причинности самосознание робота тоже перемещалось в сетевое киберпространство. И нередки были случаи, когда киберличность никак не возвращалась назад. Роботу, конечно, могли восстановить самосознание с резервных носителей, однако и киберличность в какой-то момент могла всё ж вернуться из сети. Таким образом у одного техносущества оказывалось две соперничающие личности. Наверное, из-за этих опасностей роботы, решающиеся на полное погружение в многомерное пространство сети, считались кибропатами. Остаток процессорной жизни кибропат проводил как правило в кубическом кресле психоаналитика. Вроде Нетланы. Но думать о ней сейчас не хотелось, чтобы не лишиться волевого вектора.

– Идет считывание в сеть твоей киберличности: системных файлов, кластеров глубокой памяти, ячеек оперативной памяти, эмоциональной матрицы, ассоциаторов, словарей, психоинтерфейсов, ментализаторов, схем познания, чувственных палитр, сенсорных гамм...

Момент перетекания робосознания в сеть нельзя было назвать приятным.

После отключения от сенсоров и эмоциональной матрицы, наступило полное безразличие, "в печь так в печь", мысли превращались в окрошку, образы размывались в пену, которая бледнела и таяла. И вот остались только отдельные пиксели. Молчание, темнота, исчезновение, небытие. И напоследок тоска и сомнение, появишься ли ты снова?

Появился снова. Сперва какая-то зыбь, затем мерцание, световые перекаты и переливы, потом стали работать оттранслированные в сеть персональные модули, включилась базовая система ввода-вывода, реализовались психоинтерфейсы и пошло самотестирование «духа». Тестирование не показало серьезных сбоев, он – в сетевом киберпространстве. Наконец визуальный интерфейс стал выдавать картинку...

Р16.Комм парил над океаном, ветер надувал то ли полы его плаща, то ли крылья.

Другая фигура вначале напоминала игру фракталов, потом оказалась немолодой человеческой особью, потертым какером, отмотавшим немалый срок заключения – бледно-зеленоватое лицо без выраженных черт, редкие волосики. Полы его изношенного пальто с полуоторванным рукавом и вылезшей ватой полоскались на ветру.

– Ну, узнаешь Сниффера? – преодолевая белый шум, прокричал виртуальный какер. Имидж не слишком понравился Р16.Комму. Человековеды нередко оборачиваются человекоедами.

– Сниффер, зачем ты так? Что, в меню визуализаций одни только слизняки?

– А что, в меню только братки?

Комм занялся самоосмотром. Ему пришлось как следует покрутить головой, чтобы разглядеть себя получше. Тоже визуализировался как какер. Спортивные штаны допотопной фирмы "Адидас", и наколки на крепких руках.

Самая размашистая татуировка изображает могилку с надписью "Здесь нет конвоя".

– Мои соболезновения, Комм, но именно так работают сетевые интерфейсы и трансляторы. Ведь их некогда создавали какеры, а это миллионы и миллионы строчек кода. Кое-где даже и исходники потеряны...

Несколько миллисекунд Комм даже не пытался обрабатывать сигналы, поступающие от Сниффера. Так глушил его шум информационного ветра и восхищала переменчивая поверхность цифрового океана.

На ней проступали образы – визуализации огромных хранилищ данных, информационных магистралей, программных репозиториев, виртуальных экспертов, кибероболочек – в виде волн и смерчей. Проступали и исчезали снова.

Это был созданный еще какерами "Кибервельт", огромный разветвленный, с динамичными компилируемыми на лету субмирами.

Реальная столица роботов Фракталоград и прочие робополисы отчасти напоминали образы Кибервельта, но соответствовали лишь небольшому подмножеству виртуальных объектов океана.

А он был велик, как ноосфера, и каждая струйка здесь была интерфейсом, классом данных или программным модулем.

Комма даже несколько затошнило от этого парения над информационной пучиной. И, пожалуй, не братком выглядел он сейчас, а приблатненной версией ангела.