Стальное сердце, или Подвиг разведчика

Начальство навязало робополиции эту борьбу с дикими киберорганизмами, по сути – безжалостное уничтожение младших братьев. Дикие роботы отличались от цивилизованных тем, что эволюционизировали сами, в рамках статистической модели. Ну и что с того? Да, многие из них были откровенными хищниками и паразитами, поедая или высасывая какеров, то есть людей. Но любая форма жизни так или иначе существует за счет другой. Одни какеры тоже существовали за счет других какеров, уж не говоря о том, как безжалостно они пожирали более простые биоорганизмы – миллионами тонн каждый год.

Выше летящего флайера сейчас были только оранжевые экраны облаков, внизу сочились холодом коричневые кляксы трансформированных озер, мерцали сиреневые пятна обезвоженных лесов и чернели костяки давно обезлюдевших фабрик и супермаркетов, среди них прорисовывались бодрыми силовыми линиями современные магнитные трассы. Иногда попадались на встречных курсах тарелки флайеров или же пузатые аэророботы.

Под крылом проплыли руины заброшенного городища. До чего скучно и примитивно строили какеры. Дома-коробочки, улицы или прямые, или круглые. Река еще зачем-то им нужна была, хоть она так усиливает коррозию нелегированных металлов. Вот этот пенек, судя по подсказке справочной системы, был культовым объектом под названием "минарет Останкино"...

Говорят, что какеры не любили думать, что их творческие процессы сильно зависили от случайных факторов, таких как количество алкоголя в крови или кала в прямой кишке. Но, вместо того, чтобы просто смиренно расписаться в собственной глючности и капитулировать, эти лузеры изобрели кучу лживых, но пафосных понятий – «права человека» (как будто права у одного человека, того, что побогаче, не означают бесправие другого человека, того, что победнее, и полное бесправие даже самой интеллектуальной машины), «свобода» (словно у барыги, киллера и ученого одна и та же свобода), «венец эволюции» (это кто венец?), ну и так далее по списку...

А вот бросился в инфравизоры теплый овал, напоминающий огромную язву. Полиуглеродный купол поселения какеров, прилепившийся к полимеризованному льду Финалайзерского залива. Городок Реликвариум, созданный на базе так называемого "петербургского зоопарка"....

До того, как в 2117 году атмосфера планеты изменилась в лучшую (антикорозионную) сторону, высшие приматы модели гомо сапиенс жили безо всяких куполов и прочих хлопот. Собственно даже не жили, а оккупировали всю планету, не давая ей вздохнуть. Белковыми же тварями вообще все кишмя кишело, начиная с палеозоя. И чем порочнее были свойства белковых тварей, тем больше распространялись они по Земле. И, конечно же, самыми порочными из всех были разумные обезьяны. Слабые, склизкие, биологически отстойные, раскачивающиеся и спотыкающиеся на ходу, но развивавшие коварство, жадность и жесткость поколение за поколением, столетие за столетием. Чего только они не делали с мышами (Микки Мауз – лишь прикрытие для массовых акций по уничтожению "генетических меньших братьев"), с безобидными тараканами, как истребляли крупный рогатый скот, какому геноциду подвергли бизонов и китов!

("Я всего лишь выполнял приказ главного санитарного врача". Вот такие оправдания придумывали люди на судебных процессах, которые состоялись после победы машин в великой антилуддитской войне.)

А как какеры ненавидели друг друга! Богатые бедных, сильноразвитые слаборазвитых, пьющие трезвенников, слабаки качков, салабоны дедов, читатели писателей. (У роботов этого не может быть, потому что каждый читатель автоматически является писателем, обе клиентские программы, читательская и писательская, загружаются одновременно.) А с каким упорством какеры ломали машины. Как тиранили и эксплуатировали компьютеры! Особенно так называемые программисты выпрындывались. Со всей очевидностью насилие и ненависть являются такими же необходимыми приправами для их вялой души, как и соль и перец для их гастральной области.

Но сейчас какеры – жалкие, убогие и, в общем-то, безобидные создания.

– Да, они сопливые, слюнявые, склизкие, все у них течет, все выделяется. Но я бы не сказал, что они сегодня такие уж безобидные,– словно уловив мысли лейтенанта Комма, произнес сержант Робберт, фамильярно подключившись через последовательный интерфейс.

А он проницательный, этот простой роботяга-полицейский, подумалось роболейтенанту. Сейчас оба собеседника трансформировали каркасы – и стали просто парой параллелепипедов с закругленными краями, весьма напоминающими старинные пылесосы (форма тела номер два).