Стальное сердце под угольной пылью

Наибольшее внимание привлекал белый угловатый кролик, улыбающийся с одной из боковых стен. Въевшиеся в белую шкуру чёрные точки говорили, что серость уже начала поглощать его. Кролик пока держался, но чёрных точек на белой шкуре становилось всё больше.

Она подошла к остановке и погладила кончиками пальцев пока ещё белого кролика. Мимо прогрохотал служебный трамвай. С неба ему ответил гром. Она села на стальную лавочку. Лавочка оказалась горячей и шершавой, словно язык больного. Она посмотрела в серое небо, ожидая, желая, что вот прямо сейчас упадут первые большие капли, превращая асфальт в пятнистую шкуру хищного зверя. Небо продолжало бесплодно клокотать.

Она встала, ощущая, как отдирается от скамейки и прилипает к ягодицам ткань, и пошла дальше. Рельсы заложили поворот и начали плавный спуск. Внизу, по левую руку, дымил Сантехлит, впереди через трамвайные пути мостом перешагивала железнодорожная ветка.

Сквозь заросли она продралась к насыпи. Одни рельсы сменились другими. Мысли, отчаянно ищущие выход, продолжали гнать её вперёд.

Она шла между успокаивающе-ржавых рельс. Шпалы заросли густой травой, и если бы не блестящие пятна свежего мазута, ветка казалась бы совсем заброшенной.

Она шла вперед, и с каждой оставленной за спиной шпалой из расплава мыслей выкристаллизовывался главный вопрос: «Стоит ли обращаться к врачам?».

– «Придти к доброму дяде психиатру и рассказать ему всё: о голосах, о человеке, меняющем внешность, о глазах. О глазах особенно».

Железнодорожная ветка вошла в дикую тополиную рощу. Деревья подступили к рельсам.

– «Придти и рассказать. Добрый доктор пропишет лекарства, и никто ни о чём не узнает. Добрый-добрый доктор. А если больница и палата с вечно открытой дверью?».

Густые кроны деревьев поглотили крохи света сумевшие прорваться сквозь толстый слой облаков. Она шла между ржавых рельс в тёмно-сером липком сумраке. Где-то наверху медленно и лениво проворчал гром. Девушка подняла глаза и увидела чёрные силуэты высоких, не менее двадцати метров, столбов с двумя перекладинами. Пара столбов стояла по бокам рельс. Остальные терялись в тополиной роще. Пунктирная линия столбов наводила на мысли о гигантской проволочной ограде под напряжением. Она представила орды зомби, штурмующие переплетение стальных тросов. Искры, вой, запах паленого мяса… Из глубины рощи раздался смех. Она ускорила шаг.

– «Добрый доктор… Палата… Посещения родственниками. Брезгливые взгляды. Деланное сочувствие».

Роща кончилась. Справа потянулись огороды и частные дома.

– «Постановка на учет. Клеймо на всю жизнь. Бумажка на спину „пни меня“».

Между огородами и железнодорожной веткой, на ничейной земле, безнаказанно росли свалки. В них гнило всё от бытовой техники и мебели до банальных картофельных очистков. Свалки росли, сливались и жили своей, ведомой только им, жизнью.

Она шла сквозь липкий воздух под беснующимся бесплодным небом. За деревянными заборами лаяли собаки, почуявшие чужака.

– «Соседи по палате. Чужие неизвестные люди. Двадцать четыре часа в окружении чужих людей. Без возможности уединиться».

Шаг. Ещё шаг. Ржавые рельсы свернули от домов и огородов в дикие луга. Впереди показался кирпичный забор очередного завода. Рельсы ныряли под глухие ворота из стали. Она шагала по рельсам. Время истекало.

– «Добрый доктор поможет. Клеймо. Избавление. Женщины в палате. Свобода. Таблетки. Стыд. Помощь. Глаза. Страх. Гнев».

Две стальные створки отсекли путеводную нить рельс. Она стояла у серых ворот в тёмно-рыжей кирпичной стене и смотрела на последние шпалы.

– «Тупик. Поезд дальше не идёт. Конечная. Просьба покинуть вагон».

Она шагнула в сторону, сошла с рельс. Она уже знала, что никому и никогда не расскажет о человеке с дымчато-серыми глазами. На рельс упала большая холодная капля.

7 глава

Она сидела на Соколухе, Соколиной горе, высшей точке города. Город внизу жил. По артериям и венам улиц ездили автомобили, ходили люди. Заводы выдыхали СО₂ и другие оксиды. Далёким сердцебиением звучали с юго-запада взрывы угольных разрезов.

Она сидела надо всем этим и смотрела на город. Солнце горячей ладошкой гладило её по спине и затылку. Трава терлась о бока и плечи. Над речной долиной повис привычный в безветренные дни смог.

Он возник абсолютно бесшумно. Она почувствовала его лёгким холодком от упавшей на спину тени. Он стоял и смотрел. От его взгляда зудели лопатки. Или ей только казалось? Зашуршала трава. От её тени отделилась ещё одна.

– Здравствуй, – спокойный мужской голос, осторожная вежливость.

Она молчала и смотрела на город, стараясь не замечать движение чужой тени. Снова зашуршала трава, и он сел, заслонив скверы, дворы, перекрёстки. Она старательно смотрела сквозь него и всё равно видела тёмные волосы, высокие скулы, тусклые дымчато-серые глаза. Видела, но старательно делала вид, что это не так.

– Да ладно! – мужчина помахал ладонью перед глазами девушки. Её зрачки дрогнули, но взгляд остался образцово пустым.