Стальное жало

— Вам несколько неудобно, мистер Пинкертонъ? — продолжал издаваться склонившийся, над ним человек, в котором сыщик узнал самого себя. — Что делать! Так всегда бывает с людьми, всюду сующими свой нос! Я только что от вас, мистер! Думая, что вы вернетесь домой, я предусмотрительно оставил под вашим любимым диваном небольшой сюрприз. Жаль, что, вместе с другими жильцами дома, не взлетите на воздух и вы, но впрочем, я позабочусь о том, чтобы они на том свете не долго оставались без вас.

Поднявшись с колен, Роунет подошел к столу и увидел вынутую из шкафа корзину и инструменты Ната Пинкертона и цинично расхохотался.

— Великолепно, мистер! Вы, кажется, намеревались совершить небольшую операцию над моими бедняжками? — все в тон же насмешливом тоне продолжал злодей. — Напрасно! Еще один раз зубки им понадобятся — чтобы отправить вас в лучший мир!

Роунет, говоря так, переоделся, загримировался молодым человеком и, вынув из шкафа все корзины поставил их одна на другую и приготовился уходить.

— До свидания, или, вернее, прощайте, мистер! — стоя уже у двери произнес он. — Мой гардероб и лабораторию я оставляю Нью-Йорку на память о «Невидимке». Сейчас эти четыре красавицы останутся с вами наедине и познакомятся поближе! Адью, прославленный сыщик!

С этими словами, он, взяв с собой корзины, вышел за дверь. Первое время, сыщик, даже, не понял его маневра, но вскоре он увидел, что негодяй нисколько не изменил своего адского намерения: дверь немного приоткрылась, и одна из корзин, уже открытая, влетела в комнату…

* * *

Когда минуты через три, Пинкертон открыл глаза, он похолодел от ужаса: оглушенные в первую минуту падением, змеи оправились, и ползли прямо на него. Любопытство пресмыкающихся было возбуждено большим телом, неподвижно лежащим на полу. Еще полминуты, и все будет кончено… Стоить одной из гадин ткнуться об его лицо или руки, и она, непременно, из простого любопытства, укусит его. А страшные болотные ехидны все ближе и ближе… Во рту пересохло от ужаса, Нату Пинкертону захотелось сделать, в последний раз, глоток воздуха, и вдруг его мозг, как молния, пронизала мысль:

— Мой свисток, ведь, у меня во рту!

И как только он вспомнил об этом, в нем проснулась надежда на спасение. Как он спасется — покажет будущее, а, пока, нельзя терять времени. И, вот, по комнате понеслись нежные, шелестящие звуки особенно устроенного свистка. Пресмыкающиеся, услышав их, приостановились и подняли свои плоские головы кверху. Некоторое время, змеи изумленно поводили своими круглыми глазами, потом вперили их в лежащего на полу великого сыщика и замерли… Первый шаг к спасению быль сделан, и Нат Пинкертон, продолжая наигрывать на своем оригинальном инструменте, начал придумывать выход из своего ужасного положения. Казалось, его не было: докатиться до двери немыслимо, так как того и гляди, заденешь какую-нибудь из змей, и тогда смерть неизбежна. Ни на секунду не переставая свистеть, великий сыщик безнадежным взглядом обвел комнату и чуть не вскрикнул от радости: почти рядом с ним был замеченный им раньше обруч с острым верхним ребром. Если удастся добраться до него, то можно попытаться перерезать веревки на руках! И, вот, все время не сводя своего взгляда с притихнувших змей, с неимоверными усилиями, гениальный сыщик дополз до обруча… Через нисколько минут, веревки на руках были перерезаны, и Нат Пинкертон получил возможность сесть. Развязать ноги для него было минутным делом. Тогда, все время насвистывая, сыщик медленно начал подвигаться к двери. Расстояние в каких-нибудь 8 метров он прополз в течение полутора часов. Наконец, он добрался до порога. Толкнув локтем дверь, чтобы убедиться, что она не заперта, Пинкертон одним прыжком перескочил через порог и с быстротой молнии захлопнул дверь. В то же мгновение, он услышал, как со стороны только что оставленной им комнаты, об доску двери ударилось что-то мягкое. Это змеи, обозленные мгновенным прекращением звуков, делали скачки по комнате.

— Спасен! — с облегчешем проговорил Пинкертон. — Контора Бёрнса отпирается в 9 часов утра, а до этого времени a успею попасть к нему.

Затем он быстро направился в свою квартиру.

Глава VIII Игра сыграна

Стюарт Бёрнс, фабрикант, мужчина лет 40, был сильно удивлен, когда на другой день, вошедший дежурный по конторе клерк доложил ему, что его желает видеть знаменитый сыщик Нат Пинкертон, пришедший со своим помощником за полчаса до открытия, «по крайне важному делу».

— Конечно, просите! — все еще изумляясь, дал он ответ.

В директорский кабинет вошел Нат Пинкертон со своим верным помощником, Бобом Руландом.

— Чем могу служить? — встретил их Бёрнс, протягивая сыщикам руку и указывая другой на кресла.

— Вам, несомненно, известны подвиги «Невидимки»? — вопросом на вопрос ответил великий сыщик.

— О, да! Я очень внимательно читаю газеты, и прихожу, буквально, в трепет, когда подумаю, что от такого убийцы не спасет никакая осторожность!