Стальной Апостол (СИ)

  Блондин стал приближается ко мне на опасное расстояние. Я стоял на месте ни сделав и шагу назад. Я просто оценивал ситуацию. Где-то внутри меня, на затворках сознания тревожный голос страха что-то кричал, предупреждал, что с помощью копья меня противник может смело держать на расстоянии и наносить прямые выпады своим оружием и я ничего не смогу сделать, противопоставив копью молоты, но это для меня сейчас казалось абсурдом и паническим бредом. Я наблюдал за его движениями и не двигался с места, так и оставшись стоять на месте широко расставив ноги и опустив вниз молоты. Злобная улыбка проскользнула на лице блондина, и он сделал свой выпад, удар копьём, прямой, метящий мне в грудь. Возможно у него и был бы шанс на успех, если бы он не так медленно двигался. Слишком неуклюже и медленно произвёл он это движение, мне даже не составило труда просто увернуться телом и пропустить мимо себя стальной наконечник копья. Просто отставив правую ногу в сторону, я развернул корпус и немного наклонился, давая возможность копью просто рассечь воздух. Никакого страха и никакого беспокойства. Просто действия, движения и результат. Долго не раздумывая, чтобы не упустить момент, я с малого размаха ударил молотом по правой руке копейщика, по кисти, что держала древко копья и была ближе ко мне. Шип молота сделал своё дело, и копейщик с криком оторвал руку от копья. Хоть удар был и не сильный, но острый шип на ударной части молота сделал рваную рану на руке блондина. К его чести, он не выронил копьё с рук, а перехватив оружие левой рукой согнул руку в локте, прижав к корпусу копьё и отскочил от меня на добрых два метра. Ну и что дальше? Судя по его стойке он левша. Значить сильная сторона ещё при нём и полностью в строю. Беловолосый копейщик изменил тактику, теперь он не атаковал в лоб, а исправно начал левой рукой крутить копьё, используя то в роли шеста. Признать, копьё не легкое, чтобы его так выкручивать как он надо обладать не дюжей силой и иметь достаточно практики. Теперь блондин пытался с помощью, 'мельницы' которую он выкручивал копьём совершить касательный удар. И оставайся я на месте у него всё бы получилось, но на моей стороне была не просто удача, на моей стороне была скорость. Скорость, которая давала мне полное преимущество и не оставляла шансов копейщику. Ситуация на арене клетки изменилась, теперь этот здоровяк просто не подпускал меня к себе на близкое расстояние. Мне изрядна стала надоедать такая манера ведения боя и решился на непредвиденный для него шаг. То есть пойти на хитрость. Думаю, что он слышал, как я победил в прошлый раз и сейчас ожидает от меня нечто подобного. Не буду его заставлять ждать и разочаровывать. На всякий случай, чтобы ему было заметнее я поднял руку для бросок молота и запустил в него его. Он ждал этого момента и с ловкостью уклонился, но прозевал, как я без размаха снизу запустил второй молот. Второй ему пришлось просто заблокировать копьём. Но главное я сделал. Я остановил 'мельницу' в его руке и в три широких шага мгновенно оказался возле него. С правой руки, с размаха я прямым ударом угодил тому в горло. Бить в таких случаях в лицо характерно только для крутых боевиков, меня же, на тренировках учили использовать мягкие места на теле человека и более эффективные. Удар я произвёл не со всей силы, чтобы блондина не лишать жизни, это тоже вполне возможно после такого удара. Копейщик, как и ожидалось выронил копьё из рук и упал на землю, обоими руками держась за горло и пуча глаза. Воздух сейчас не поступал к его лёгким, он задыхался, но это временно. Главное, что я ему сохранил жизнь и его смерть не будет на моих руках. Вот и всё, бой окончен. Гнамас снова бегал довольный вокруг меня и задиристо кричал публике. Публика начала повторять его слова и вскоре до меня дошло что они кричат - 'Клоун! Клоун! Клоун!'. Твою мать, да что за дурацкое и идиотское прозвище! Бесит просто.

  На арену выбежал к нам странный пузатый мужичок невысокого роста, с жидкими усиками и жидкой бородкой, поросячьими глазками и рыхлым телом, которое не скрывала даже форма. Ох похлопал меня своей гадкой пухлой ручонкой по спине и достал из внутреннего кармана какой-то листок и стал размахивать им перед всеми, что-то непонятное для меня крича толпе собравшихся. Его слова воспринимали на 'ура' и в таком духе. Овации, аплодисменты и прочая ерунда мне были не интересны, меня вскоре просто отвели в камеру и всё тот же охранник сунул мне в другой карман ещё одну пачку папирос. Чёрт, а я даже при своей тяге к курению, сегодня и не выкурил ни одной папиросы.

  - Спички дай, - с огромным и неимоверным трудом мне удалось произнести эти слова. Словно штангу сто килограммовую пришлось поднять, что за хрень. У меня отняло речь. Да нет, просто язык как каменный, нет никакого желания его волочить.

  Тюремщик понял мою просьбу и без проблем сунул в карман и коробок со спичками. Живём!