Стальной десерт

– Лучше бы она за здоровье отца волновалась, – возразил Гуров. – Мать рядом с ней, в безопасности, а вот отец!..

– Ничего, Лев Иванович, отстреляемся! – заверил его Смирнов.

– Все, – услышали они голос Павла. – Я ей вопросы отправил, теперь остается только немного подождать, пока она их прочтет, и можно звонить.

Минут через пять он связался по скайпу с сестрой. Все стали невольными свидетелями их разговора.

– Тебе тоже не терпится мать в гроб загнать! – бушевала Елена. – Дайте вы мне ее спокойно на ноги поставить!

– Если с папой что-то случится, она тебе этого никогда в жизни не простит, и ты это прекрасно знаешь, – заметил Павел.

– Черт с тобой! Жди. Перезвоню, – буркнула она.

Они покорно ждали. Когда раздался звонок, все невольно вздрогнули. Напряжение в комнате витало нешуточное.

– В общем, так! Я выяснила основное, а остальное потом как-нибудь. Все началось в тот день, когда папа приехал домой с книгой про Бехтерева. Мама думала, что он тут же начнет ее читать. Отец любит такую литературу. А он положил книжку на стол и, кажется, даже забыл о ней. Вот мама и начала ее сама читать, а потом с собой в дорогу взяла. Именно с того дня папа стал задумчивым и рассеянным, отвечал невпопад, не спал по ночам. Где-то дня за два до нашего приезда он долго сидел за ноутбуком, причем не играл, как обычно, а читал что-то. Потом отец пошел к Кондрашову, вернулся и сказал: «Я не собираюсь рисковать свободой, своим добрым именем и будущим детей с внуками из-за этих мерзавцев». Мама попробовала выяснить, что случилось. Папа ей ответил, что это его проблема. Он сам ее решит, но должен быть спокоен за семью. Поэтому мне с Пашкой придется тут же уехать, и ей с нами. Это все. Когда маме станет лучше, я попробую еще с ней поговорить, если что-то узнаю, позвоню сама. А теперь мне нужно все-таки поработать. – Не дожидаясь ответа, Елена отключилась.

Все перевели дыхание.

– Наконец-то хоть что-то определенное появилось, – с облегчением произнес Гуров. – А Кондрашов нам окончательную ясность внесет. Пусть только попробует сослаться на адвокатскую тайну! Геннадий, набери-ка его!

Смирнов мигом нашел нужный номер, позвонил и передал смартфон Гурову.

Лев Иванович представился и проговорил:

– Александр Иванович, к вам за консультацией обращался ваш сосед Илья Павлович Осипов. Скажите, пожалуйста, какого числа это было и что конкретно его интересовало. Предупреждаю сразу, что речь идет о его жизни, поэтому будьте благоразумны.

– Конечно же, я расскажу все, что знаю, но не думаю, что смогу вам чем-то серьезно помочь, – ответил Кондрашов. – Видите ли, из-за своей работы Илье иногда становятся известны неприглядные стороны жизни его пациентов. Но прежде он работал официально и обязан был соблюдать врачебную тайну. Никто никаких претензий к нему иметь не мог. Сейчас Осипов на пенсии, у него другой статус. Он был у меня седьмого числа. Ничего конкретного мне не сказал, но его интересовала триста шестнадцатая статья нашего Уголовного кодекса, увы, весьма несовершенного. Речь в ней идет об укрывательстве преступлений, заранее не обещанном. Как я понял, он сначала сам попытался разобраться в этом вопросе, но не смог, вот и пришел ко мне. Если бы Осипов сообщил мне хоть какие-то подробности, то я, не сомневайтесь, рассказал о них вам. Но он просто попросил меня максимально подробно объяснить ему, что это за статья, и я это сделал.

– Что-то в этом духе мы и предполагали. Спасибо вам, Александр Иванович. – Гуров вернул смартфон Смирнову и ответил на безмолвный вопрос окружающих: – Триста шестнадцатая.

– Что и требовалось доказать, – со вздохом проговорил Владимир Николаевич.

– Не понял, это что? – спросил растерянный Павел.

– Не бери в голову, все равно не поймешь, – посоветовал ему Крячко.

– Что ж, будем расчищать рабочее пространство, – решительно сказал Щербаков. – Павел, я сейчас дам тебе человека с машиной. Он отвезет тебя домой, ты соберешь вещи. Потом вы отправитесь в аэропорт, и ты вылетишь в Штаты первым же рейсом. У тебя ведь билет с открытой датой?

– Да, – растерянно ответил тот. – Но…

– Без всяких «но»! – решительно заявил Владимир Николаевич. – Твой отец знал, что делал, когда велел всем вам улететь в Америку. Как бы ты здесь под раздачу не попал.

– Я собирался снять деньги для папы, – напомнил Павел.

– В аэропорту банкоматы есть. Снимешь, отдашь человеку, который будет тебя сопровождать, а он передаст их Геннадию. Можешь не сомневаться, ни цента не пропадет.

Щербаков вызвал по селектору какого-то Рябова. Через несколько минут в кабинет вошел молодой мужчина и выслушал все указания начальства. Потом он и Павел ушли.

Глава 7

– Хоть за него можно теперь не волноваться, – сказал Щербаков.

Гуров поднялся, шагнул, сел напротив Смирнова и очень серьезно сказал:

– Гена, наступили суровые будни! Давай прямо по датам: что, когда и где было. Точка отсчета у нас есть – день, когда Осипов купил книгу о Бехтереве.

– Подожди, я ему кое-что дам, – остановил его Щербаков.