Стальной конвой [СИ]

Скоробогач задумался. Если нападение на Улан-Удэ, на группу Гилёва было вчера, то, возможно, сегодня или завтра викинги вернутся сюда. Он приказал оборудовать огневые позиции возле места, где единственная дорога на Усть-Баргузин раздваивалась (километрах в пяти к югу от посёлка) и приступать к погрузке захваченного имущества на суда. Как удалось выяснить, в набег ушли на грузовых автомобилях и прихватили с собой четыре безоткатных орудия и пять бронетранспортёров.

Командир выслал дозоры на ведущие в Усть-Баргузин дороги, наказав сигнализировать ракетами, если покажется противник. И он горько пожалел, что с ними не было ни одного артиллериста. Большинство погибло в Мурино, уцелевшие лечили раны. А так бы в случае чего шарахнули по врагу из мощных пушек корвета. Пришлось вводить в строй трофейные безоткатные орудия и миномёты, благо, что обращаться с ними умели почти все. Их замаскировали в лесу возле дороги. Часть деревьев заминировали, при подходе противника их намеревались подорвать для получения завалов.

К вечеру привезли доктора с пришедшим в себя разведчиком Епифаном. По пути подобрали тело погибшего Игоря Беляева. Его решили взять с собой и похоронить на братском кладбище Слюдянки.

«Вулверин» и два боевых судна («Хантеры», как их назвали пленные) Скоробогач отправил на базу, где Набоков нетерпеливо ждал от него известий. На этих же кораблях отправили захваченных викингов, освобождённых арестантов и раненых бойцов. Таких оказалось шестнадцать.

Не зная, какое решение примет комендант конвоя, Никита Иванович решил остаться здесь и заняться укреплением посёлка. Место удачное, защищать его легко, и вполне годится для создания здесь запасного лагеря.

— Погорячился я, — вечером Скоробогач, после обхода постов, посетовал своему помощнику Аркадьичу, худому молчаливому бойцу из пограничников. — Отправил всех пленных в Слюдянку, а надо было допросить подробнее их. Когда их друзья с набега на Улан-Удэ вернутся, кто из них по лесу гулять ушёл. Решил, что Львова со всеми разберётся.

— Расслабился ты, Иваныч, на тыловой работе, — Аркадьич дзюргал горячий чай из огромной керамической кружки. — Но мы не спим.

— Не понял, — Скоробогач удивлённо посмотрел на него.

— Ты уж извини, я, пока ты командовал отгрузкой и засады ставил, велел берега прочесать. Те шестеро, что на Епифана наткнулись, явно не одни гулять отправились. Я так подумал.

— А и точно! — Никита Иванович хлопнул себя по лбу. — У них же праздник. Кровь и вино, основные заветы их Конана! В Улан-Удэ они кровь проливать у наших отправились, а те, кто тут остались, жертвы принесли и пировать закатились. Ну так чего?

— Взяли мы ещё двадцать чёрных на шести моторках, — Аркадьич допил чай одним глотком, и шумно выдохнул. — Все в зюзю пьяные. В тюрьму я их поместил. И парочку допросил.

Ситуация была такова. Планировалось, что после боя в Улан-Удэ сюда вернутся автомобили с ранеными. Викинги были уверены, что сюда, в Усть-Баргузин походники не сунутся, судов не было, а про моторные лодки они не подумали. Весь июнь они наблюдали за стоянкой эшелонов, узнали даже, что группа Гилёва раньше выйдет.

— Вот гады, — Скоробогач почесал нос. — А мы-то расслабились после лисичек новосибирских. На Байкале отдохнули. А ещё. У нас же перемирие с ними! Э-э-э-э, так завтра к нам гости пожалуют! Если вчера они с нашими схлестнулись, а сегодня не появились, то явно с утра, точнее к полудню точно подъедут. У них же тут пловучий госпиталь!

— Я распорядился всем отдыхать, — Аркадьич потянулся. — У нас шестьдесят бойцов осталось. Двенадцать в дозорах, трое тюрьму охраняют. Думаю, завтра продержимся, а там наши подойдут. Или мы отсюда свалим.

— Во ты молодец! — Никита Иванович потянулся. — А то я, пока трофеи считал, да корабли провожал, упустил это из виду. А это, — он шмыгнул. — Авторитет мой командирский не подорвал?

— Да нет, что ты! — помощник улыбнулся. — Это же всё твои распоряжения. Ты бы шёл спать, часика в три я разбужу. Будем к бою готовиться.

Союз — дело хорошее

Через неделю после байкальского разгрома начштаба Меньшиков вернулся из Красноярска. С ним прибыли представители тамошних властей, правителей Абакана и два тувинских нойона.

Воевать они ни с кем не хотели, о чём напрямую заявили Набокову. Но после того, как их ознакомили с данными, полученными от пленных, и дали поговорить с освобождёнными из плена, они задумались. А побывав в Усть-Баргузине и осмотрев жертвенник Конана, покрытый тёмными пятнами крови, на сутки закрылись в отведённом им доме на одной из бывших турбаз Слюдянки. Подумать.

Между тем Львова со своими подчинёнными продолжала выбивать информацию из пленных.

— Отвечать только «да» или «нет»! Ясно?! — басил, нагибаясь над привязанным к стулу викингом наиболее страховидный контрразведчик.

Тот кивал, пытаясь отодвинуться как можно дальше от ужасного, перекошенного гримасой злобы лица.