Стальной король

— Которые он передал тебе в Квадратном, ночью, через час после того как он их спер и за час до того, как его убили.

— Да у тебя в голове все схемы полетели! Какие у тебя доказательства?

— У меня нет доказательств, — сказал Черяга. — Если бы я был в Москве, я бы мог задержать тебя и обыскать твою квартиру, но я не в Москве. Но вот что характерно — вашему шефу Головатому особых доказательств не нужно. Ты знаешь, что он весь город поставил на уши, чтобы ему нашли тех, кто увел кабель? На кабель ему, конечно, плевать, но он полагает, что если в банке пропадает кабель и отключается сигнализация, и в ту же ночь из, банка пропадают важные бумаги, то это совпадение не случайно. И он хочет выйти на бумаги через кабель. Как ты думаешь, сколько ты проживешь после того, как я скажу, что в записной книжке моего брата почему-то накарябан твой сотовый телефон?

— Не может быть…

— Может. И что всего интереснее- твой телефон 5-13-83. А у брата он почему-то записан наоборот- 3-83-15. Я проверил- в городе ни один телефон с «тройки» не начинается. С чего это Вадику вздумалось играть в конспирацию, а?

Стариков побледнел так, что это было заметно даже в темноте.

— Но… пролепетал он.

— По приказу Извольского убили моего брата, — сказал Черяга, — и я намерен разобраться с Извольским сам. Понял? Или ты отдаешь мне документы, или я зову Негатива, — вон он, кстати, легок на помине.

Стариков чего-то булькнул.

Дверь на балкон растворилась, и в ней показался достопочтенный вождь профсоюзного движения господин Валентин Луханов. Господин Луханов имел сбоку хорошенькую девицу лет шестнадцати и был, видимо, пьян. В силу своего общественного призвания господин Луханов не имел возможности проживать в трехэтажных особняках и напиваться каждый день до усрачки, поэтому, когда имелась возможность пожрать на халяву у сильных мира сего, господин Луханов эту возможность использовал на двести процентов с хвостиком.

— Привет прокуратуре, — сказал господин Луханов, — в-вы были у Извольского?

— Да. Господин Извольский утверждает, что мэру навешали по шее из-за рынка и прочих коммерческих дел. Говорит, что половина дотаций шахтерам пошла на закупку фальшивой водки.

— Вранье! — сказал Луханов. — Это одна областная газетенка напечатала по заказу Извольского. Приезжали три комиссии, проверяли — ничего подобного.

— А газете иск предъявили?

— Еще нет. Будем предъявлять. На балконе появилась еще одна парочка: глава Чернореченсксоцбанка и Негатив.

— Денис Федорович! — сказал Луханов. — Вы знакомы? Позвольте вас познакомить, народный депутат Фадарин Александр Ильич, уважаемый в городе предприниматель… А это, так сказать…

Луханов не договорил. Его внезапно бросило вперед, и он как-то нелепо взмахнул рюмкой, чтобы удержаться. На белом пиджаке народного защитника расцвело большое красное пятно.

— Ну вот, обрызгался, — недоуменно сказал Луханов, глядя на испорченную манишку. В следующую секунду новая пуля, выпущенная из снайперской винтовки, рассадила ему голову.

Луханов как-то нелепо загреб ногами и сделал шаг назад. Грузное тело шмякнулось о перила, те подломились, и профсоюзный лидер полетел вниз, на темную влажную землю.

— Черт! Мои розы! — сказал директор Чернореченсксоцбанка. Черяга оглянулся.

— Памятник! — закричал Черяга. — Стреляли с памятника!

— Убью! — заорал Негатив, перекрывая начавшийся визг. — Пасть порву за Вальку! Ну сука, Сляб — берегись!

Черяга был прав- стреляли с величественного памятника шахтеру, возвышавшегося на три этажа над всеми «новорусскими» дачками, — точнее, с окружавших памятник лесов. Разумеется, к тому времени, когда молодцы Негатива и ментовка подоспели к подножию последнего, киллера и след простыл, и только отпечатки «мишленов» на влажной приречной глине свидетельствовали о том, что три минуты назад отсюда кто-то быстренько убрался.

Когда суматоха улеглась, и Черяга попытался отыскать своего школьного приятеля Старикова — оказалось, что тот давно и заблаговременно смылся.

У выхода Черягу ждал злой и взъерошенный Негатив.

— Ну что, следак, — окликнул он, — не раздумал насчет завтрашнего?

— Не раздумал, — ответил Черяга.

Он так и не задал профсоюзному лидеру вопрос касательно скудости компромата на угольных директоров. Впрочем, ответ после убийства Луханова был и так ясен…

Видный чернореченский предприниматель Александр Фадарин, по кличке Негатив, уехал из опустевшей виллы позже всех. Было уже за полночь, когда Негатив в сопровождении прикрывавших его мальчиков сбежал по ступенькам и нырнул в длинный черный «БМВ», на переднем сиденье которого ждал босса Кунак.

Автомобиль мягко перевалился через приступочек у ворот и полетел по тихим и темным улицам Чернореченска.

— Куда следак поехал, проследили? — спросил Негатив.

— К соске он поехал, на Коновалова. Негатив на мгновение закусил губу.

— Ты зачем следака на стрелку позвал? — спросил Кунак.

Негатив помолчал.

— Есть такое мнение, — усмехнулся Негатив тяжело, — что не очень мирная будет разборка. Совсем Сляб оборзел…

— Что ж, — валить их будем? Негатив помолчал.