Стальной Кваки

Денис Игумнов Стальной Кваки

Мрак

Раскалённый металл влип в локтевую ложбинку, кожа недовольно фыркнула, откликнулась жгучей болью. Закопчённая на газу огненная ложка на секунду прижалась, чтобы обжечь, заставить Игоря Маркова проснуться. Последний год с ним творилось что-то непонятное. По утрам он никак не мог освободиться от сетей Морфея, чтобы встать приходилось собирать волю в кулак, и всё равно ему никак не удавалось разлепить глаза. Все его сто шестьдесят килограммов (в последнее время он заметно похудел) отборного филе качались по комнате, грозя завалиться на бок, в любую неподходящую секунду погребая под собой предметы нехитрой мебели и дешёвой китайской бытовой техники.

Чёрт с ними с потерями вещей, отвечающих за бытовой комфорт, не это беспокоило Игоря, упав, он вполне мог не подняться, а так и остаться лежать, покоясь в острых угловатых обломках на полу, отключившись в сон. Забытьё обыкновенно длилось недолго – всего каких-нибудь четверть часа, совсем не принося облегчения. Игорь не отдыхал, а мучился. Из него вытекали силы, просачиваясь сквозь сосуд тела в тлен оборотной стороны мироздания.

Единственным способом проснуться после ночи кошмаров, в которых к нему являлись мёртвые маньяки, отправленные им собственноручно в ад, оставался болевой шок. Как правило, Марков брёл на кухню, брал стальную ложку, раскалял её в синем пламени конфорки газовой плиты и жёг себя. Боль пробивала панцирь сонливости, доставая до сути душевного ливера. Игорь возвращался в реальность, вырывая себя из зыбучего песка сонливости за шкирку. Заряда бодрости, полученного от ожога предплечья, хватало до вечера: следующим утром всё повторялось заново. Так замыкался круг.

Попал в зависимость от ежедневных мазохистских процедур Марков в начале прошлой осени, когда ему Илья Гришин предложил принять участие в секретном проекте, реализуемым странным триумвиратом государственных структур – министерством юстиции, МВД, и отдельным, независимым ни от кого подразделением боевых исследований РХБЗ. Причём первую скрипку в этой компании играл руководитель отдельного батальона боевых исследований некий доктор Королёв. Доктора мало кто имел честь видеть воочию, зато слухи об этой полумифической личности расцветали буйным цветом болезнетворной плесени, поселившейся в извилинах головного мозга закрытой части общества, непосредственно имеющей отношение к государственному управлению.

Илья Гришин, сделав головокружительный карьерный рывок по лестнице чиновничьих должностей в последние два года, приложил руку к созданию всероссийской службы по борьбе с серийными убийцами, став первым её главой. Оказавшись причастным к расследованию большинства преступлений на почве мании смерти, он попал в поле зрения тех, кто задумал прорыв в понимании происхождения людей, одержимых убийствами ради собственного удовольствия. Илья подозревал, что в команду доктора его мобилизовали по желанию самого Королёва. Доктор дал Гришину широкие полномочия по набору линейных сотрудников, подчинённых напрямую ему. Таких высших командиров, как Гришин, в проекте «Держатель» ещё принимало участие пять человек и у каждого в подчинении находилось по семь офицеров, под которыми ходили сорок солдат-сотрудников-лаборантов.

Проект по изучению серийных душегубов имел конечные цели, неизвестные никому, кроме Королёва. Только доктор владел исчерпывающей информации, остальные же участники проекта, в том числе и Гришин, довольствовались приказами и алгоритмами действий. Тем не менее, Илья, смекнув, что возможен прорыв (правда, не известно куда) в понимании природы зла, предложил должность своего заместителя охотнику на маньяков, в прошлом известному одному Илье убийце, партнёру по уничтожению нечисти – Игорю Маркову. Из МЧС Игорь перевёлся в МВД, отслужил несколько месяцев в районном отделении полиции. По протекции Гришина его взяли в угрозыск, а оттуда выдернули прямо в проект «Держатель».

Вот с той поры у Маркова начались проблемы с психикой. Ещё до того, как он очутился на объекте, он заболел. Имея дар провидца, его подсознание само настроилось на ритмы излучения, исходящие от объекта, заработав синдром, предшествующий душевному заболеванию, – перегрев нервной системы. Нарколепсия стала побочным эффектом щита, выставленного против повреждающего воздействия возможно летального характера для человека способного чувствовать тонкие миры.

Игорь никогда не думал, что его дар может когда-то сыграть против него. Однако это случилось. Приехав на объект, он понял причину своего плохого самочувствия. Единственный корпус объекта – куб серого цвета с двойной оранжевой полосой, с гранями по двадцать метров каждая, спрятали от любопытных граждан в пустынной области восточносибирского плато. Вокруг куба на десятки, если не на сотни километров простирался тоскливый пейзаж в блеклых серо-зелёных тонах, накрытый, как москитной сеткой, пепельным, будто пыльным небом.