Стальной Лабиринт

Дистанция была такой, что промахнуться не представлялось возможным. И вопрос был лишь в том, кто успеет выстрелить первым.

Но на приборной панели полыхнул алый транспарант системы «Кольчуга», парсер взвизгнул: «Ракеты на подлете!» — а Фомин, в который раз продемонстрировав сверхчеловеческие рефлексы, резко бросил бронированную тушу назад.

Поэтому снаряд, выпущенный Чориевым, пошел к цели с метровым смещением. И с двухметровой ошибкой пришли в расчетную точку оба последних снаряда клонского аса.

Карбид-вольфрамовое жало оскользнулось о броню растовского Т-10 и зарылось в землю на глубину артезианских вод.

На этом бой для них закончился.

Через секунду позицию разгромленного взвода Хлебова накрыли разрывы клонских ракет, Растов получил категорический приказ комбата уходить в джунгли, и бронированные гиганты, заслужившие честь полагать себя непобежденными, один за другим рванули к спасительной опушке джунглей — напоенных влагой, залитых неприязненным сумраком, инопланетных.

Глава 2 ШИФРОВКА

Январь, 2622 г.

Лесхоз «Биобаланс»

Планета Грозный, система Секунда

Как и рассчитывали отцы-командиры, в джунглях танкам Растова удалось оторваться от преследователей.

На пять с плюсом сработали саперы.

Подрывы управляемых фугасов завалили лесные просеки, перегородив дорогу клонским танкам шлагбаумами неохватной толщины.

А когда самые ретивые, двинувшие было в объезд, нарвались на минное поле и разом взлетели на воздух три танка в нелепом городском камуфляже, осторожный адмирал Рашнар Ардари, руководивший операцией лично, отдал стоп-приказ, присовокупив к нему пару крепких выражений, смысл которых сводился к краткому «Пролюбили — значит пролюбили».

Восемь избитых, израненных машин — все, что осталось от роты Растова, — благополучно растворились в густых запахах рано отходящего ко сну леса.

Спустя четыре часа ночного марша по данным ПНВ и коротковолновых радаров мехвод Фомин заглушил мотор перед воротами лесхоза «Биобаланс».

Как ни странно, лесхоз оказался обитаем — открывать ворота пришкандыбал колоритный старик лет восьмидесяти со шкиперской бородкой, в линялой майке цвета хаки и шортах-камуфляжках с десятком накладных карманов. На шее егеря красовалось ожерелье из зубов местного красногривого волка, а мускулистые, густо татуированные плечи и шея намекали: старик прожил бурную жизнь, в которой находилось место всякому, в том числе, возможно, и не вполне законопослушному поведению.

— Милости прошу, родные! — Хозяин лесхоза просиял фарфоровыми зубами сквозь реденькие седые усы.

— Здорово, батя, — устало кивнул Растов. — Хорошо, что мы «родные»… А вот если бы это клоны оказались?

— Один хрен открывать надо… Зачем мне выломанные ворота? — Старик продемонстрировал живой практический ум. И добавил: — Зовите меня Ипполит.

— А отчество?

— За каким лядом тебе мое отчество, сынок? — отмахнулся егерь.

Ипполит оказался чрезвычайно полезен.

Начать с того, что он помог загнать в пустующий ангар из-под пожарной техники два танка, а третьему отвел место в конюшнях (в лесхозе было принято охотиться на лошадях). Затем егерь отвел Растова и мехводов в джунгли, где они вместе подобрали укрытия для остальных пяти танков среди ближайших буреломов, сплошь затянутых лианами.

Эту вылазку Ипполит украсил зарисовками о кровожадных повадках местного зверья.

Растова особенно поразил рассказ об исполинском леомангусте, который всегда затаскивает свою жертву на самую вершину дерева перед тем, как съесть…

— К счастью, леомангустов здесь с гулькин хер… Не любят они человеческого запаха, понимаешь. А если флуггер проревет, так у пятнистых негодяев и вовсе депрессия начинается… Так что не сцыте, герои, — приободрил танкистов Ипполит.

Тут же, легки на помине, в невидимом за могучими кронами деревьев небе промчались клоны. Видно не было ни черта, Растов еще не научился распознавать клонские флуггеры по звуку, а потому оставалось лишь гадать: разведка, легкие транспорты, истребительный патруль или штурмовики в свободной охоте.

— Чтоб вам свалиться, — недобро блеснув глазами, проворчал егерь.

К счастью для клонов, они не свалились, а к счастью для русских танкистов — не обнаружили присутствия восьмерки Т-10 на дне живого океана джунглей.

Когда бронированные машины были устроены, старик от души накормил ночных гостей — то ли поздним ужином, то ли ранним завтраком.

Меню оказалось не лишенным изысканности — копченые угри, суп из лисичек с вермишелью и съедобными желудями, а еще были гренки с адыгейским сыром, жареные свиные колбаски и бражка из местных съедобных орхидей.

Вся снедь была умята в мгновение ока, а тарелки досуха вылизаны. Даже всякое видавший Растов подивился аппетиту своих орлов.

Бражка же произвела на танкистов воистину неизгладимое впечатление («Из цветов, прикинь?»). Хотя, на утонченный вкус Растова, непростительно отдавала гидролеумом.