Стальной мотылек

— Ну, Альбина ключ от этой квартиры просила, — жалко пробормотала Лида.

— Ты как пипетка. По капле выдавливать приходится. Макнешь — выдавишь, макнешь — выдавишь, — с язвительной усмешкой проговорил Скважин. И вдруг громко выпалил: — Адрес!

Узнав, где находится квартира, он пошел к дверям, оставив с Лидой двух своих оперов. Антонина хотела ехать с ним, но Скважин отправил ее в больницу, где находился Семен. Сказал, что претензий к нему больше не имеет, и даже передал привет…

Глава 29

Интересная картина — стройная тоненькая медсестричка стояла в позе манекенщицы, а Семен обнимал ее за талию. У нее в руке был уже пустой шприц, а он что-то тихо ей говорил, белозубо улыбаясь.

— Сначала проститутки, потом медсестры! — не сдержалась Антонина.

Семен выразительно посмотрел на девушку, и она колышущейся походкой вышла из палаты. И бедрами она виляла не просто так. Это был знак Семену, адресованный так же и Антонине. Сестричка обещала вернуться, не трудно было догадаться, зачем.

— Не такая уж она и красивая, — раздраженно сказала Антонина, когда за медсестрой закрылась дверь.

— Человек меня лечит, а ты его оскорбляешь, — с упреком посмотрел на нее Семен.

— Вижу я, как она тебя лечит…

— Укол она мне поставила. Обезболивающий. Если ты не в курсе, мне вчера операцию сделали.

— И операцию сделали, и охрану сняли.

Все это было вчера, но только сегодня Антонину впустили к Семену в палату, где он уже, как оказалось, освоился…

А охрану сняли вчера. И московскую квартиру Панариной брали штурмом вчера. Альбины там не было, но нашлись следы ее пребывания…

— Да, слышал, Лида в чем-то там призналась…

— Она у тебя расческу выкрала. А звонила тебе Альбина. Или кто-то из ее людей.

— И много у нее людей?

— Пока непонятно…

— Второго покойника опознали?

— Нет.

— А я опознал… Второй бомж. Ох, и мощный у него электрошокер, — поморщился Семен.

— А убежал, возможно, Федосов…

— Все равно…

— Альбина в розыске, может, возьмут.

— Без разницы. Главное, что Лида призналась. Значит, она мужа заказала?

Антонина встала у окна, посмотрела вниз. Альбина сейчас в бегах, ей не до карательных акций, но вдруг она со своими сообщниками попытается напасть на Семена? Подъедет сейчас к больнице, выйдет со своими людьми из машины, и начнется… Но зачем ей убивать Семена? Какой в этом смысл?

— Заказала, — кивнула она. — Говорит, что Альбина ее уговорила. И Буракова она, возможно, уговорила… Бураков уже ничего не скажет…

— Без разницы, кто да что, — покачал головой Семен. — Главное, что я никого не убивал.

— Ну да, показания сняты, зафиксированы. И если с Лидой вдруг что-то случится, обратно уже не повернешь. Так что можешь спать спокойно.

— Что с ней может случиться?

— Ну, как-никак она свидетель. Такой же, как Бураков… Если Бураков не организатор… А может, и Лида организатор… В общем, Панарина сейчас под домашним арестом. Альбина может к ней прийти…

— Чтобы убить?

— За деньгами. А, может, чтобы убить… Я так понимаю, что Альбина собиралась ее доить.

— Доить?

— Ну, она же теперь дама богатая. И в полной зависимости от Альбины. Как этим не воспользоваться? Она ей уже миллион должна. Ни с того ни с сего — целый миллион. А потом еще и три миллиона потребует. И десять… Ну, пока такая версия, а как там на самом деле… Может, Панарина нас за нос водит…

— Но в том, что меня подставили, она реально призналась?

— Я же говорю, можешь спать спокойно… Да, кстати, Скважин привет тебе передавал. Он, говорит, пока за тобой бегал, все время звонка из министерства ждал. От твоего покровителя. Но так и не дождался.

— Так я ни к кому за помощью и не обращался. Если бы я не виноват был, тогда бы позвонил.

— А ты виноват?

— Ну да… — кивнул Семен, совершенно серьезно глядя на нее. — Это я Скачкова убил.

— Ты?! — потрясенно вскинулась Антонина.

— Ну, он же меня обокрал. Тебя украл. Должен же был я восстановить справедливость?

— Так это ты все-таки его убил? — Она не могла в это поверить.

— А я должен был его убить? — колко усмехнулся он. — Из-за тебя? Дорого же ты себя ценишь… Шучу я. Не убивал я Скачкова. И не собирался. Ушла и ушла. Я смирился. Мне же не привыкать, да?

— Такими вещами не шутят.

— Ну, можешь меня арестовать.

— Да нет, не надо.

— Значит, я свободен?

— Да.

— Тогда прощай! — помахал ей рукой Семен.

— Как прощай? — опешила она.

— Ну, я же ни в чем не виновен, а больше меня ничего не интересует. Ну, если у тебя есть вопросы, задавай.

Равнодушие в его глазах было наигранным, чувствовалось, что Семен очень переживал. Но решение принято, а он упрямый. Антонина знала, насколько…

— Я должна извиниться за Скачкова… — Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, у которой кто-то дорогой и горячо любимый отбирает куклу за плохое поведение, и захотела объясниться: — Это было какое-то безумие…

— Если бы не Альбина, ты бы и дальше жила с этим безумием, — усмехнулся Семен.

— Но безумия больше нет…

— Есть. И ты должна жить с ним дальше…

— Я хочу остаться с тобой.

— А я хочу остаться самим собой… А извиняться за Скачкова не надо. Жизнь есть жизнь. Что было, то было.

— Но жизнь продолжается…