Стальной пляж

Смит оказался другого мнения. Он рассыпался в извинениях, когда понял, что произошло, и позаботился заранее предупредить меня о следующем ожидавшем нас сюрпризе, который и случился примерно минуту спустя. Нуль-поле перед нами исчезло, и с лёгким порывом ветра мы ворвались в безвоздушное пространство. Здесь мы как следует набрали скорость, так, что стены туннеля расплылись в свете наших фар. Глаза не успевали сфокусироваться ни на одной детали.

Смиту было что порассказать об эргономическом проектировании людей. Я поняла не всё, потому что пока не научилась свободно пользоваться нуль-скафандром и была сосредоточена на том, чтобы не дышать. Но основное содержание его речи я уловила.

Он полагал, что хотя Гретель выбрала ошибочный метод, цель она поставила перспективную, и я согласилась с ним в этом. Строго говоря, мы либо создаём себе окружающую среду, либо подстраиваемся под ту, что есть. Ни один вариант не лишён потенциального риска, но давно уже пришла пора хотя бы начать обсуждать вторую альтернативу.

Возьмите, к примеру, состояние невесомости. Большинство людей, проводящих много времени в свободном падении, тем или иным образом приспособили к нему свои тела, но всем им пришлось делать операции. Ноги у человека слишком мощные для невесомости; оттолкнись посильнее, и можешь череп расплющить о потолок. А ступни в условиях свободного падения так же бесполезны, как червеобразный отросток. Намного практичнее, чтобы вместо них из лодыжек росли кисти, как на руках. А ещё полезно было бы для этих условий увеличить способность тела сгибаться и скручиваться.

Но высокий суд желает знать следующее: нужно ли людям с рождения приспосабливаться к космическим путешествиям? Должны ли полезные качества закладываться на генетическом уровне, чтобы дети рождались с руками вместо ног?

Может быть, да, а может, и нет. Не получится обсуждать радикальные изменения или нечто, чего нельзя с той же лёгкостью сделать хирургическим путём, не затронув при этом щекотливый вопрос о множественности видов человеческого существа.

Так как насчёт человека, приспособленного к жизни в безвоздушном пространстве? Я понятия не имею, каким образом его создать, но он, вероятно, может быть создан. И как он будет выглядеть? Будет ли ощущать своё превосходство над нами? Кем мы для него будем — братьями, кузенами или кем-то ещё? Ясно одно: такие изменения было бы намного легче внести генетически, нежели при помощи скальпеля. И я была уверена, что результат манипуляций окажется не слишком-то похож на человека.

Следующие несколько дней я усиленно раздумывала над этим, прислушиваясь к своим чувствам. И выяснила, что большинство из них, как и говорил Смит, было вызвано предрассудками. Мне с детства внушали, что экспериментировать над людьми неправильно. Но в конце концов я обнаружила, что готова согласиться: пришло время хотя бы задуматься о том, что пора переосмыслить.

Готова, пока меня не заставляют убирать за пупсами.

* * *

Вагон остановился на боковом пути очередной заброшенной станции. Поверх её названия, каким бы оно ни было, кто-то нацарапал на вывеске: "Минамата". Понятия не имею, как далеко мы проехали и в какую сторону.

— Мы всё ещё на территории Деламбрской свалки… ну, почти, — сказал Смит, так что я смогла более-менее сориентироваться. Мы пустились в путь по длинному грязному коридору. Луч фонарика Смита плясал по стенам, прыгая в такт шагам. Будь это в кино, из-под ног у нас разбегались бы крысы и прочие гадкие создания, но крысе понадобился бы нуль-скафандр для выживания в подобном месте; мой скафандр был по-прежнему включён, и я всё ещё прилагала усилия, чтобы не дышать.

— Нет никакой причины не разбрасывать хранящиеся здесь отходы по поверхности вперемежку с прочим мусором, — продолжил Смит. — Думаю, то, что это мерзкое место продолжает существовать, объясняется главным образом психологически. Всё ядовитое, радиоактивное или представляющее биологическую опасность свозят сюда.

Мы подошли к воздушному шлюзу, из таких, какие использовались, когда я была маленькой, и Смит поманил меня внутрь. Он шлёпнул по кнопке, затем показал на пневмосоединение у меня на груди:

— Поверните его против часовой стрелки. Подача кислорода включается автоматически только в безвоздушном пространстве. А там, куда мы идём, газ есть… но вам не захочется им дышать.

Шлюз сработал, и мы вступили в Минамату.

На городских картах Кинг-сити у этого места не было особого названия, просто "хранилище отходов номер два". Это хайнлайновцы назвали его в честь японского города, пережившего первую в Новейшем времени крупную экологическую катастрофу: тамошние предприятия сбрасывали ртуть прямо в воду залива, из-за чего родилось много изуродованных детей. Простите, мамочки! Такова жизнь.