Стальной пляж

Что есть, то есть, новичок, делаю робкие первые шаги. Я нагнулась, тщетно пытаясь разглядеть носки своих ног, и подумала, что не увижусь со ступнями, пока не рожу. Пошевелила пальцами на ногах, и солнечные зайчики заплясали на их отражениях. Как будто на мне были толстые носки из защитной майларовой плёнки, я ощущала только жёсткость каменистой лунной поверхности, но не температуру. Как мне сказали, это результат действия принципа обратной связи; на самом деле поле позволяло мне парить в пяти миллиметрах над поверхностью и не касаться её, как бы сильно я ни топала. Тоже хорошо, особенно когда камни такие раскалённые.

— Как дела с дыханием? — спросила Гретель. Я не сразу привыкла к тому, как странно звучал её голос. Вживлённый в меня телефон стал частью скафандра-поля и синтезировал голосовые сигналы на частоте, которой хайнлайновцы пользовались для связи между скафандрами.

— Всё ещё хочется хватануть воздуха, — призналась я.

— Повтори-ка?

Я повторила, отчётливо выговаривая каждое слово.

— Пройдёт, это психическое.

Думаю, она имела в виду психосоматическое или, возможно, психологическое. Или сказала именно то, что собиралась. А как ещё, если не психом, назвать человека, доверившего свою драгоценную шкуру пространственному эффекту, которого, насколько я понимаю, не существует в реальном мире?

Желание дышать ощущалось весьма сильно, несмотря на то, что у меня в мозгу работал некий глушитель, подавлявший дыхательный рефлекс. Моё тело сполна получало необходимый кислород, но когда лёгкие привыкли более ста лет расширяться при вдохе и сжиматься при выдохе, становится тревожно, если требуется прекратить их работу на час или около того. Я уже сдерживала дыхание почти десять минут. И чувствовала, что вот-вот побегу обратно, продышаться.

— Хочешь вернуться внутрь?

Я задумалась, не озвучила ли невольно свои страхи. Надо следить за собой. Я покачала головой, но, вспомнив, как трудно меня разглядеть, выговорила:

— Нет.

— Тогда возьми меня за руку, — сказала Гретель. Я повиновалась, поля наших скафандров слились и я почувствовала прикосновение её голой руки к своей. Ясно как день: если когда-нибудь такие скафандры попадут на рынок, начнётся повальное увлечение занятием любовью под звёздами.

* * *

Однако покамест не торопитесь в магазин за скафандром-полем.

Его, несомненно, можно будет купить, но не раньше, чем через несколько лет, вследствие текущего положения. Множество людей сердиты на хайнлайновцев из-за того, что те не отдают свои патенты широкой общественности за здорово живёшь. До меня доносился этот ропот. Но те, кто ропщет, попусту тратят время, поскольку просто не понимают хайнлайновцев. Они чертовски уверены, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и всеми силами стараются это доказать.

Сейчас, когда я пишу эти строки, хайнлайновцы всё ещё обозлены, но стоит ли их в этом винить? Естественно, все обвинения с них сняты, и сроки исковой давности фактически истекли. Никто больше их не преследует. Тем не менее я торжественно поклялась не разглашать имён никого из них без письменного разрешения, и такого разрешения мне не дали, но кто посмеет заявить, что они не правы? Вы можете как угодно отзываться обо мне как журналисте, но я никогда не раскрывала свои источники информации и ни за что не раскрою. Так что буду называть девочку "Гретель". И заменю псевдонимами имена всех, с кем я познакомилась, когда пошла по следу Гретель, обёрнутой в идеальное зеркало.

Да, я обещала не лгать вам, но отныне не всегда буду говорить всю правду. По необходимости описание событий было отредактировано, чтобы защитить людей, не имеющих причин доверять властям, людей, которые доверяли мне, а потом обнаружили… но я забегаю вперёд.

* * *

След из хлебных крошек привёл меня к мусорным завалам, обтекавшим основание "Хайнлайна". Сначала показалось, будто след исчез в глухой стене, но когда я немного нагнулась, увидела проход.

К счастью, Уинстон был на поводке, потому что он упорно рвался в самую глубину мусорной кучи, и убеги он туда, бог знает, сумела бы я его найти. Я посветила фонариком под нависающий выступ — оказавшийся задней частью лунохода устаревшей модели — и увидела, что лаз достаточно широк, чтобы мне туда протиснуться. Без хлебных крошек я ни за что бы не рискнула в него сунуться: видны были как минимум четыре хода в разных направлениях. Но я двинулась дальше, гадая, насколько прочно держится вся куча и не погребёт ли меня под собой, едва я обо что-нибудь ударюсь.