Стальной подснежник

Рагнарсон наконец оторвался от созерцания ночи и повернулся к ней. Его глаза в темноте отблескивали не светлым янтарем, а темным, почти красным. Это пугало, но и восхищало, как всякая красота, близкая смерти.

— Почему нет? — повторил он. — Капитан — разумный человек. Ему с самого начала нужны были не вы лично, а дворянство и деньги. Все это останется у него. Я же добавлю достойную виру за обиду, и уж кто-кто, а он поймет, что со мной ваша судьба изменится к лучшему.

— А если… не поймет?

Ло чувствовала себя как на канате над пропастью. Именно сейчас все можно было изменить — или оставить по-прежнему. Дух захватывает, будто летишь на качелях, не зная, выдержит ли веревка.

— И поднимет руку на посла? — блеснул зубами в улыбке ярл. — Не самый разумный поступок. Хотя прикрываться посольством не совсем правильно с моей стороны. Я бы предпочел решить дело честным поединком по нашим законам. Можно даже не до смерти, лишь бы нам с ним обоим сохранить лицо.

— Не вздумайте… — прошипела Ло, вдруг разом осознав, что все более чем серьезно. — Даже не думайте об этом! И, между прочим, я вышла замуж по королевскому сватовству. Так что расторгнуть брак может только король, а он…

— Не откажет человеку, от которого напрямую зависят условия мира, — с полной безмятежностью закончил Рагнарсон. — Даже если это наполовину волк. Вот уж в рассудительности его величества Криспина я уверен. И в его желании как можно сильнее упрочить этот мир тоже. Будь у него возможность выдать замуж на север пару дюжин дорвенанток, а взамен взять наших знатных девиц, он бы еще больше обрадовался.

Он замолчал, и Ло с нарастающим ужасом поняла, что ярл прав. Чтобы король поставил ее желание выше пользы при заключении мира? Да он сам ее свяжет, если понадобится, и вручит ярлу как подарок! Боги, что же делать? И как выбросить из головы глупую мысль, что даже сталь, оказывается, может таять. Или она, Ло, никакой не Стальной Подснежник, а обычная дурочка, потому что не может вот так сразу взять и отбросить единственную возможность сбежать от своей судьбы к какой-то другой, более счастливой, может быть.

— Как видите, никаких препятствий на самом деле нет, — пожал плечами Рагнарсон, вглядываясь в ее лицо. — Кроме вашего слова. Решайте, моя госпожа.

Ло помолчала. Ярл терпеливо ждал, а она позволила себе сладкую глупость хоть на несколько мгновений поверить в балладу о прекрасном принце, пусть и с волчьими глазами. Разве не для этого в балладах нужны отважные девы? Растопить ледяное сердце, превратить зверя в человека… Увы, это не баллада. И не рыцарский роман из тех, что любит Мелисса.

Она вдохнула напоследок можжевелово-терпкий запах от плаща, зная, что вряд ли почувствует его снова, но забыть не сможет. И сказала, заранее соглашаясь, что потом об этом пожалеет, но ведь если не знаешь, как поступить, то поступай по чести:

— Мне жаль, ваша светлость. Я могу гордиться вашим предложением, но оно ничего не меняет в выборе, который я уже сделала. Кем бы ни был мой муж, он достойный человек. Честный и верный, как вы сами сказали. Я бы лишилась всякого уважения к себе и стала недостойной вас, если бы предала брачную клятву, которую дала добровольно. Не знаю, надолго ли нас с ним связала судьба, но пока я его жена — я ею и останусь. Мне жаль.

Что-то рвалось внутри по-живому невозможностью и нежеланностью выбора. Да, она не хотела этого брака! Кляла Рольфсона и порой ненавидела за упрямство, подозрительность и дурость. Однако такого позора капитан не заслужил. И ножа в спину тоже. А ведь придется думать теперь еще и об этом, потому что ярл не похож на тех, кто легко отступается от желанной цели. Боги, как сложно-то! И почему вы дарите мечту именно тогда, когда она уже не нужна?! Ведь даже если Ло проживет три года до развода, разве станет ждать волчий ярл, оскорбленный отказом?

— Мне тоже жаль, — тихо сказал Ингольв Рагнарсон, подтверждая ее мысли. — Прощайте, моя госпожа. Точнее, до завтра. Надеюсь, вы хотя бы выйдете нас проводить? Не беспокойтесь, я не сделаю ничего против законов чести.

Ло молча кивнула. Пальцы, которыми она стиснула плащ, запахивая его на груди, никак не хотели разжиматься, словно это могло что-то изменить.

— Оставьте, прошу, — улыбнулся ярл. — Раз уж я не могу подарить вам настоящий фейел, чтоб вы никогда не замерзли, мне приятно знать, что хоть мой плащ вас греет. И если вдруг передумаете… В наших балладах поется о женщинах, которые изменили судьбу, сбежав к выбранному мужчине в одной рубашке и с погоней за плечами. Помните, что у меня всегда хватит плащей, чтобы вас согреть, и клинков, чтобы защитить.

Легким шагом отступив от края балкона, он повернулся и, блеснув глазами, последний раз посмотрел на Ло, а потом исчез в полумраке коридора. И сразу ей стало холоднее, словно до этого ночная стужа боялась самого присутствия Ингольва.

— А мы теперь пойдем к себе, миледи? — жалобно сказала продрогшая Нэнси, и Ло уколола совесть.