Стальной подснежник

— Останьтесь, — негромко сказала Ло. — Нам действительно нужно поговорить. Не об этих глупостях, конечно. Прислуге рот не заткнуть; достаточно, если она будет болтать подальше от нас. Меня интересует другое. Скажите, капитан, вы действительно думаете, что его величество вас так уж роскошно наградил?

— Не понимаю вас, миледи, — буркнул капитан, но уходить передумал, пройдя вперед и бесцеремонно присев на подоконник — тоже пыльный, конечно!

— Даже не удивлена, — съязвила Ло. — Вы ведь пока думали только о достоинствах этого брака, верно? Титул, положение… Кстати, а зачем они вам? Неужели хотите делать карьеру при дворе?

— А что, не похоже? — невозмутимо встретил ее взгляд капитан.

— Нисколько, — честно ответила Ло.

— У меня дочь, — после недолгого молчания так же тяжело уронил Рольфсон. — И я хочу для нее лучшей жизни. Самой лучшей. И потому ваши намеки… Говорили бы вы без них, попросту.

— Извольте, — согласилась Ло, вытягивая ноги и морщась от боли в спине. — У его величества очень странное представление о наградах. Он женил вас на одной из самых знатных дворянок Дорвенанта. Вы, конечно, вряд ли интересовались историей Ревенгаров? А придется. Мой род входит в Три Дюжины, старое дворянство, стоявшее у истоков королевства. На девицах из Трех Дюжин не зазорно жениться даже принцам крови, в былые времена они этим еще как занимались, между прочим. Случалось и наоборот. Один из Ревенгаров двести лет назад повел к алтарю принцессу. Но это в прошлом, а сейчас наш род разорен. Как его нынешний глава вы должны знать, чем придется управлять хотя бы в ближайшие три года.

Она с удовлетворением отметила, как и без того внимательный взгляд Рольфсона стал особенно острым, и неторопливо продолжила:

— От всего состояния у нас осталось поместье в окрестностях Веллердольва, но дохода от него едва хватает на содержание самого поместья да особняка в столице. А если вы собираетесь выдавать дочь замуж в Дорвенне, то без капитального ремонта дома не обойтись. Сама свадьба тоже обойдется в круглую сумму, даже если жених не потребует богатого приданого. Но вы ведь понимаете, что и выбирать в таком случае вашей дочери будет трудновато?

— Понимаю.

Голосом капитана можно было гвозди забивать.

— Кроме этого, — бесстрастно продолжала Ло, — вам как главе рода сначала придется выдать замуж мою младшую сестру. Мелиссе семнадцать, она фрейлина королевы, и ей, в отличие от меня, фамильной красоты Ревенгаров досталось полной чашей. При удаче и хорошем расчете она может сделать отличную партию даже без приданого, с одной только внешностью и родовитостью, но этим следует заниматься. И не через три года, когда мы сможем развестись, а как можно скорее.

— Понимаю. Что еще?

— Вы помните сумму моего приданого? — мягко спросила Ло, сплетая пальцы на коленях и чувствуя себя рыбаком, вываживающим редкую и очень недоверчивую рыбину.

— Пятьсот флоринов деньгами. И имущества на столько же, если не больше. Мне казалось, оно достаточно велико…

— Для провинции — да. Но не для жизни в столице. И еще смотря на что тратить. Если только на две свадьбы, то хватит. Но тогда род Ревенгаров обнищает окончательно, а вы теперь, капитан, его часть. Даже после нашего развода вы все равно останетесь Ревенгаром. И в любом случае вы захотите, чтобы дочери и будущим внукам не пришлось стыдиться вашей бедности.

— Заботитесь о моей семье? — сдержанно усмехнулся капитан.

— О своей, — отрезала Ло. — Во-первых, я забочусь о сестре, разумеется. Есть еще пара кузенов, но они мужчины, пусть сами добиваются успеха. Во-вторых, леди Тильде — двенадцать, на нее уже сейчас в обществе будут смотреть как на возможную невесту. И что увидят — это совсем другой разговор… Капитан, жизнь в столице — это огромные расходы. А то, что прилично для лейб-дворянина без состояния, Ревенгару непозволительно. Если девица на выданье не меняет платье при каждом выходе ко двору, знатным стервятникам плевать на заслуги ее отца. Мелиссу пока одевает королева, да хранят боги ее величество, а я прятала пустой кошелек под формой армейского мага. У вашей дочери нет ни одной из этих возможностей, зато в избытке дурных манер и непокорного нрава, а их одним гербом не прикроешь, даже таким древним, как наш.

— Оставьте мою дочь в покое, — мрачно предложил Рольфсон. — И скажите прямо, чего вы хотите?