Стальной Прометей (СИ)

Воспоминания приходили, словно яркие вспышки, словно бы все происходило вновь прямо у него перед глазами. Мгновение - и станция вокруг него - не кишащий живыми трупами подводный склеп, а город, наполненный бегущими по своим делам людьми. Город ученых. Седрик видел таких же, как он - на верхнем Прометее их называли низшими, здесь их имя было - новые люди. Улучшенные. Приспособленные к тем условиям, в которые было поставлено человечество. Созданные для этого мира, сильные, выносливые и умные - дети доктора Хеймдалля. Перед глазами Седрика они спешили по своим делам, накидывая на плечи белые халаты или рабочие костюмы. Спешили бок о бок с людьми сверху. Седрик знал теперь, что «люди сверху» - значит, люди, пришедшие с поверхности океана, точнее, их далекие потомки. Те, кто не смог переродиться.

Доктор Хеймдалль говорил о полном перерождении человечества, и проект Прометей был рассчитан именно на такой сценарий: оба этажа, как старый, выстроенный еще перед Катастрофой, так и верхний, новый, который как раз заканчивали, были рассчитаны на то, что однажды они будут затоплены полностью, чтобы перейти к следующей стадии - приспособлению нового человека к внешней среде. Теперь люди сверху стояли между человечеством и прогрессом. Конечно, они этого не хотели, все всё понимают, но так уж получилось. Они не смогли переродиться. Перед теми, кто населял Прометей встала дилемма - как быть дальше?

Этические соображения подсказывали - надо разделить среду обитания. Урезать масштабы проекта, забыть о былом размахе, но - сделать так, чтобы хоть на одной из станций были пригодные для людей сверху условия. Конечно, все понимали, что это заведет проект в тупик. Для дальнейшего перерождения необходимы две станции, функционирующие в новом режиме, а не одна. Но речь идет о жизнях. За этику на станции отвечал Прометей - искусственный интеллект, независимый наблюдатель, система сдержек и противовесов всего проекта. Ну а Хансен из новых людей был координатором проекта, и отвечал за его эффективность...

Седрик следил, как Давид и Анна помогли Фергюсу залезть в прибывший к одному из запасных шлюзов челнок.

- Это еще что такое? Стоять! - мрачно спросил Давид, встав в дверях на пути у четырех подъехавших к челноку роботов. Роботы послушно остановились перед андроидом.

- ОНИ ПОМОГУТ ВАМ, ПУСТИ ИХ. Я НАСТРОИЛ ИХ ТАК, ЧТОБЫ ОНИ СЛУШАЛИСЬ ТВОИХ КОМАНД.

Давид недоверчиво мигнул красными глазами.

- Сидеть, железяки!

Роботы послушно опустились на пол. Давид с сомнением осмотрел их, а затем отступил в сторону, давая им путь:

 - Ладно, загружайтесь.

Люк за спинами роботов тихо зашипел, закрываясь, и челнок плавно скользнул во тьму и холод океана.

Челнок двигался по давно проложенному маршруту, и не требовал руководства, так что Седрик вновь обратился к воспоминаниям Прометея. Какая-то его часть отчаянно не хотела вспоминать это. Ведь это были ее воспоминания. Так много крови...

Все диалоги по проблеме проекта заходили в тупик, в то время как сама проблема продолжала расти, а вместе с ней росло колючее раздражение и недоверие между новыми людьми и людьми сверху. И первым, кто решил, что если пороховой бочке суждено взорваться, то лучше поджечь ее самому, был Хансен. Он и группа других амфибий встречались и обсуждали свои планы там, где Прометей не мог их видеть и слышать, и приняли немало мер предосторожности. Но он все же услышал. Ждать больше нельзя, говорили они. Еще год простоя - и проект не сможет быть реализован никогда. В наших руках судьба человечества. Авария в управлении решила бы проблему, и обе станции затопило бы водой. Большинство людей сверху, к несчастью, утонет. Седрик слышал их неясные шепотки, которые удалось тогда уловить Прометею. Большая трагедия, но авария есть авария.

Тяжелая паника где-то на периферии сознания Седрика словно бы переплеталась с его собственным холодным тягостным разочарованием и гневом. Это было совсем не то, что ему хотелось узнать о своих предшественниках. О себе.

Прометей не смог бы остановить новых людей в одиночку. Так что он рассказал все людям сверху. И тогда все сломалось. Седрик видел станцию словно в рваном и путаном интерактивном кино. Все было в крови. Везде были мертвые. Среди опрятных комнат, залов и переходов станции, где всегда правил бал разум, где все было так цивилизованно, эта бойня смотрелась особенно дико. Седрик осматривал залу за залой, комнату за комнатой, и все они были заполнены смертью. Люди сверху вырезали всех амфибий. Почти всех. Они не тронули детей. Вместе с этими детьми они отправились на верхнюю станцию, оставив за спиной залитого кровью нижнего Прометея, его спятившего от всего случившегося смотрителя и вышедшую из строя новейшую систему первой помощи - рассчитанная на несчастные случаи и сердечные приступы, во время резни она дала сбой от перегрузки, пытаясь спасти то, что спасти невозможно.

Люди уплыли со старой станции и постарались забыть. Они так же постарались, чтобы дети убитых ими амфибий тоже забыли. Они приложили к этому все усилия. И у них получилось.