Стальной рассвет. Пески забвения

Со стороны энгортов полетели первые стрелы. Вышедшее из-за холмов солнце слепило наступающим глаза, мешая видеть падающий смертельный град. Рядом с Эрлом свистнула стрела и с мягким звуком, словно мясник в лавке ударил ножом в кабанью тушу, вошла в грудь соседа. Тот захрипел, падая на колени, роняя круглый щит. Юноша, недолго думая, сразу же подхватил его и вовремя: в щит тут же глухо и сильно ударила стрела. Неподготовленную руку ударом отбросило в сторону, но Эрл быстро сгруппировался, надёжнее прикрываясь щитом с торчащим в нём крепким древком стрелы с чёрным оперением, выпущенной из большого мощного лука.

Стрелы сыпались и сыпались, поражая плохо защищённых ополченцев, да и в самой фаланге падали сражённые воины. Строй сразу же смыкался, но не было уже плотного частокола выставленных копий. Они торчали во все стороны, потому что людям приходилось удерживать равновесие при подъёме, надёжнее ставить ноги, соскальзывающие на сухих осыпях. Конница уже отстала, оголив фланги, да и часть пеших на самих флангах остановились, поскольку перед ними начинался подъём непосредственно на холмы. У военачальников хватило способностей организованно отвести лишних людей. Сейчас их всех в спешном порядке перестраивали, создавая вторую линию наступления. Заносчивые аджеронские всадники выкрикивали ругательства и проклятия в адрес глупых, по их мнению, военачальников колмадорийского войска. Но по всему чувствовалось, что они не прочь выйти из ещё не начавшейся схватки. Выстроенные, наконец, в боевой порядок пешие и конные воины остались на месте, наблюдая за сражением, завязавшимся на возвышающейся перед ними местности.

Удар фаланги был страшен. Трещали копья, в ярости ревели тысячи глоток. Первые ряды манипул снесло этим ударом. Легионы, не имеющие таких длинных копий и выстроенные совсем иначе, не способные от этого сдерживать напор фаланги, попятились, смешивая свой строй. Сариссы колмадорийцев вонзились в щиты энгортов, пытающихся ударами мечей перерубить копья, но они оказались защищены стальными накладками. Некоторые энгорты пригибали свои щиты к земле, стараясь таким способом избавиться от копий, отводили руками сариссы в сторону, а нападающие ещё сильнее били, пробивая щиты и незащищённые тела противника. Частокол сарисс был настолько густ, что все попытки легионеров оставались тщетны.

Перед тем, как произошло столкновение, часть передового строя ополченцев, метнув копья, дротики и камни из пращей, убив и ранив какое-то количество врагов, сшиблась с первыми манипулами и частично смешала строй энгортов. При приближении своих, ополченцы отхлынули в стороны, освобождая место для фалангистов. Теперь в их задачу входило сражение на флангах. Те же, кто не успел или не захотел уходить, попадали на колени и, накрытые тысячами копий, стремительно ползали на четвереньках и рубили энгортов по ногам, тыкали мечами им в пах и в животы. Началась свалка, под копьями всё оказалось устлано убитыми и ранеными. Окровавленные, озверевшие люди, ползая по телам, дрались врукопашную, хрипя и напрягая все свои силы.

Фаланга продавливала строй противника отчего-то очень уж легко, как показалось Эрлу, мечущемуся под копьями и поражающему врага. Легионы, теряя воинов, пятились, местность продолжала идти вверх.

Неожиданно с обоих холмов, из-за которых конница аджеронов и часть пехоты не смогли протиснуться в распадок, пошла лавина всадников. Они давили лошадьми, кололи дротиками и рубили мечами плохо защищённых ополченцев и фалангистов, смешивая их боевой порядок. В этой рубке всё перемешалось. Крики ярости, боли, звон мечей, ржание…

Сражённые пешие падали под ноги лошадей, туда же валились убитые всадники, лошади с распоротой требухой били в агонии ногами, убивали и калечили коваными копытами подвернувшихся…

Перестроиться фаланге и вновь ощетиниться копьями мешало отсутствие ровной площадки. Зато конница энгортов, разогнавшись с холмов, врезалась в пеший строй, смяла его, опрокидывая, топча, рубя мечами, поражая дротиками…

Потрёпанные и поредевшие манипулы дружно отступили назад, просачиваясь через своих. И тут единой мощью зазвучали многочисленные трубы, легионы встали, как вкопанные, сомкнув щиты. Никакое давление фаланги уже не могло сдвинуть их. Кто-то из легионеров, обливаясь кровью, ещё падал, ещё продолжали выгибаться и трещать сариссы, ещё ревели яростно глотки сражающихся, но потерявшая строй фаланга уже не давила прежней силой, а с боков её продолжала разрушать кавалерия.

Энгорты перешли в наступление. Надвигались всё новые и новые легионеры, продавливая вражеский строй, неся смерть. Фаланга начала распадаться, сариссы стали почти бесполезны, многие воины выронили их, схватились за мечи. Воспользовавшись этим, энгорты небольшими отрядами проскальзывали между поредевших копий и вступали в рукопашную.