Стальной рубеж

Закончив работы в секторе, я мог с уверенностью сказать, что по крайней мере теперь я был отчасти спокоен за наше будущее. Не знаю почему, но когда мы установили последнюю плазменную пушку, у меня как груз с плеч свалился. И единственной моей мыслью на тот момент была: «Успел».

И успели мы и правда вовремя.

За следующие две недели мы отбили три крупных нападения пиратских флотилий. И это были не отдельные корабли, а группы, состоящие как минимум из десятка судов.

Такой активности пиратов не должно было еще быть в это время. Это и насторожило меня. О чем я и поговорил с тем единственным, кто мог что-то сказать по этому поводу.

– Релус, – спросил я у него, – тебе не кажется все это странным?

– Что? – спросил он у меня.

– Все это, – и я указал на обломки тридцати разнесенных в пух и прах судов, вломившихся в наш сектор.

– Насколько я помню, такой активности пиратов в принципе не было до начала активных боевых действий, – пояснил ему я и еще раз спросил: – Ты сам что по этому поводу думаешь? Ведь ты был там и участвовал в тех событиях.

– Не глупи, – ответил он мне, – хоть я и стар, по вашему мнению, но не настолько.

– Прости, – честно признался я, – никогда не умел определять возраст долгоживущих на глаз.

– Оно и видно, – хмыкнул он и объяснил: – Когда началась война, я был еще совсем ребенком и совершенно ничего не помню о тех событиях. Да и мало кто вспомнит. Об этом мало где говорится, – произнес он, – но тех, кто мог бы пережить первые годы войны и рассказать об этом, нет в живых. Поэтому я полностью поддерживаю тебя в твоем стремлении закрепиться в этом секторе и сделать из него непроходимую для вражеских кораблей ловушку. Сам я начал участвовать в военном конфликте с архами только в последние двадцать два года войны. И те самые ветераны, о которых обычно и трубят во всех новостях, это как раз и есть мои сверстники или те, кто младше нас. Тех же, кто сдерживал архов тут на границе Содружества все это время, практически не осталось в живых. А уж тех, кто пережил все годы войны, пройдя ее полностью, не осталось совсем.

И немного помолчав, он добавил:

– Вот так-то.

– Понятно, – наконец осознав, в какую большую и глубокую…опу загнало нас провидение, тихо сказал я.

– Угу, как-то так. И поэтому достоверно рассказать тебе о том, что происходило в последние месяцы перед ее началом или первые годы, не сможет никто.

– Значит, будем готовиться к самому худшему, – твердо посмотрел ему в глаза я.

– Ты о чем? – удивился он и вопросительно посмотрел на меня.

– Никто не знает точной даты начала боевых действий тут на территории Фронтира, – серьезно ответил ему я, – а это значит, что они могут начаться уже вчера.

И после этого нашего разговора я практически забыл обо всем. Мне стало все равно, выживу ли я в конечном итоге или нет, но должны были жить мои девочки, мои подопечные, мои друзья. Все те, кто доверил мне свои жизни. И пережить они должны были не один или два года, как я думал первоначально, а гораздо дольше.

И этот шанс появится у них только через восемьдесят лет.

Восемьдесят лет войны на истребление.

* * *

Но, как это ни странно, пока никаких причин бить дополнительную тревогу, кроме моих очень уж плохих предчувствий, не было.

Между тем наш сектор наводнили беженцы из соседних систем. И это было хорошо.

Выжить в режиме абсолютной изоляции теми силами, что были у нас, было нереально. Тем более в условиях постоянной войны за выживание и на уничтожение.

Люди к нам стали стекаться со всех близлежащих секторов.

Пираты затопили их, как цунами, налетая и сметая все на своем пути. И теперь они практически не брали пленных. Они уничтожали все и всех.

О том, что тут, на территории Фронтира появилась некая твердыня, способная самостоятельно отбить крупную атаку флота пиратов, слухи разлетелись мгновенно, и к нам ломанулись толпы людей, которых не принимало к себе Содружество.

Они чувствовали, что грядут какие-то события, но еще не понимали того, чем для них это может грозить.

Шахтеры, фермеры, колонисты и множество других различных личностей. И все они прибывали к нам.

Сектор начал развиваться и расти.

Если раньше у нас было чуть больше тысячи домов, то сейчас город насчитывал уже десятки тысяч самовозводимых зданий.

И тут себя во всей красе показала Кларисса, которая в жесткие руки взяла эту разношёрстную толпу.

Я не рассчитывал на то, что колония так сильно разрастется, я вообще не рассматривал подобный вариант развития событий, но теперь пришлось исходить из новых вводных.

И поэтому срочно следовало заняться проблемой грядущего голода и занятости населения.

Отсутствие работы часто заставляет делать разные глупости, такие как, например, попытаться организовать никому не нужный тут профсоюз.

Эту пиявку на нашем теле, и так разрываемом на части, мы с Клувом и его отрядом задушили на корню. Других я кормить не собирался, но вот дать возможность людям самим заработать себе на пропитание, я был готов. Нам нужны были фермеры. Для них Кларисса, с моей подсказки, выделила огромные угодья, поля и технику.

Нам нужны были шахтеры. Для разработки астероидов.