Стальной сапог

Встретил молодого сотника утром старый Шочи, командир его отряда. Воздухолётчик насторожился:

– Что пишут, командир?

– Приказано тебе через месяц собираться домой. В Империю. Отзывают.

– Отзывают?

Нахмурился воин, а старик понять не может – с чего бы он так? Радоваться надо – домой съездит, родителей навестит. Ведь отпуск ему вначале полагается, перед тем, как на новое место службы ехать. А тот молчит, только лицо туча тучей.

– Чего кручинишься?

Махнул тот рукой:

– Дела свои имеются. Теперь вот думу думать.

Улыбнулся старый инка – понял, что тот имеет в виду. Не один раз видел, как уходил тот с молодой корёской-беженкой бок о бок из городка военного.

– Я тебе не советчик. Но тут скажу так – не молчи, а спроси своё сердце. Хочешь ли ты этого? Если да – задай вопрос тому, о ком думаешь. Ну а коли оба согласны – принимайте решение вместе. Иди, Марк. Думай. Сегодня у тебя учёбы не будет. Подменю.

Просиял улыбкой слав, умчался в столовую. Вбежал в зал, а Чжи Вон увидев парня, расцвела улыбкой. По сердцу ей воин. Добр. Ласков. Подарки дарит. Пусть не дорогие, но от чистого сердца. Не привыкла корёсска к доброте. Всю жизнь, сколько себя помнит, рабыней была. И всякое испытать пришлось – и плети, и голод, и работу без сна и отдыха, пока к госпоже не попала. Да и там поначалу тяжко пришлось, пока не привыкла к столичным правилам, да не освоила мудрёную науку. А Марк её увидел, улыбнулся коротко, да мимо пробежал. Не поняла девушка, что с ним. Всегда подходил прежде, здоровался, а тут, словно ошпаренный, мимо, да ещё к её начальнику. Ёкнуло сердечко. Неужто наплели что про неё? Но тут и пяти минут не прошло, вышел Мауберг, и уж теперь то к ней направился. Подошёл, улыбнулся смущённо, поздоровался. Прощения за спешку попросил, а потом и удивил:

– Собирайся, солнышко. Пойдём на улицу. Поговорить бы нам надобно. О деле очень важном и неотложном. Отпустил тебя главный. Я упросил.

Снова сердечке девичье дрогнуло – случилось что? Да. Случилось. Только, видно, хорошее. Потому как чувствует, что воин радостен. Быстро в комнатку, где одежда хранилась, помчалась, сменила рабочий наряд на уличный, к зеркалу метнулась, поправила скромные краски на лице. Волосы расплела, потому как нравилось Марку, когда те по плечам её свободно распущены, ещё раз в зеркало глянула, довольна осталась. Тогда только вышла. А он стоит, дожидается. Как увидел – ещё больше улыбка стала. А Чжи Вот краской залилась. От радости. Подошёл, под руку взял. Впервые, за всё время знакомства. Прочь из залы повёл, на улицу. Идут оба неспешно, молчат пока. Она – потому как ей просто радостно с воином рядом идти. Он – да по той же причине, что и у девицы. Долго ли, коротко ли, вышли за пределы городка, к речке неширокой, что протекала рядышком, пришли. Было там у парочки местечко укромное: вокруг кусты растут, рядом поле, и бережок чистый. Ветерок гнусь летучую обдувает, так что можно сесть на брёвнышко рядышком, да поговорить спокойно. Усадил парень девицу, сам рядом присел. Помолчал немножко. Потом молвил:

– Уезжаю я, Чжи Вон. В Империю меня зовут. Домой.

– Ах!

Даже за сердце схватилась корёсска.

– А как же… А я? Что со мной будет?

Даже кровь от щёк отхлынула, побледнела, испугалась.

– Коли хочешь, поедем со мной. Вместе.

– Но… Как? Кем я там буду?

– Супругой водимой.

– Су… Су… Супругой?!

Вновь ахнула. А Марк её за плечико обнял, к себе прижал, бережно:

– Люба ты мне, Чжи Вон. Жить без тебя не могу. Стань женой моей.

Раскраснелась девушка, в жар бросило, сердце, словно бешеное колотиться. Ведь в мечтах не раз, и во снах виделось, ка идут они с Марком рука об руку по широкому лугу, цветами усеянному. И лепестки вишни осыпают их водопадом.

Опустила головку, выдохнула с трудом непослушными губами:

– Стану. Согласна я.

Вмиг объятия любимого крепче стали, прижал к себе так, что невольно охнула девица, а парень засуетился, подскочил от испуга на месте, захлопотал. Еле успокоила. Как утих Марк, так сразу и рубанул с плеча:

– Коли так – переезжай ко мне. А завтра свадьбу сыграем.

– Ой… Что люди скажут? Без обряда, да в дом…

– Я тебе верю. А ты мне?

Покраснела пуще свёклы, но кивнула в знак согласия…