Стальной ураган

Переполненный чувствами от встречи с сослуживцами и друзьями, с воинами корпуса, которым пришлось командовать около двух лет, Андрей Гетман отправился в штаб армии, «он попросил шофера ехать через центр Берлина, чтобы еще раз посмотреть на места недавних боев. Здесь все оставалось нетронутым, как в последние минуты сражения: обгорелые кузова машин, подбитые пушки и танки. Вот стоит тридцатьчетверка с ромбом на борту. Должно быть, машина из бригады Абрама Темника. Были здесь и покалеченные фаустпатронами САУ и МС-2, разорванные в клочья взрывами снарядов советские полуторки и американские „доджи“ и „студебеккеры“.

Возвратившись в штаб, Гетман забрал у Шалина необходимые распоряжения, которые надо было выполнить на следующий день, и отправился отдыхать.

Сон не шел, мешала тишина. На фронте, если выпадали свободные минуты для отдыха, он мог спать под гром орудий. „Наступила ночь, легла на город тишина, но именно от нее, от тишины, я не мог заснуть до самого утра, — писал генерал после войны. — Ни орудийных выстрелов, ни разрывов снарядов, ни пулеметных, ни автоматных очередей. Как это непривычно после четырех лет войны!“»[296]

8 мая 1945 года в Берлине представителями германского Верховного командования был подписан акт о безоговорочной капитуляции германских Вооруженных сил.

За этим актом последовал приказ Верховного Главнокомандующего, поздравлявшего воинов Красной Армии и Военно-Морского Флота с победоносным завершением Великой Отечественной войны.

10 мая в соответствии с приказом Катукова 1-я гвардейская танковая армия выводилась из Берлина и размещалась в лесных массивах Швина, Брюка, Троенбритцена, Беемитца и Нойзеддина: «Личный состав разместить по лагерному типу, в палатках или землянках, — говорилось в приказе. — Боевую и колесную часть размещать по типу легких парков-стоянок.

Категорически запретить размещение штабов и личного состава частей в населенных пунктах. Только — штабы корпусов»[297].

В эти дни командарм и член Военного совета Попель побывали в корпусах и бригадах, вручали последние военные награды. Победители получали их за бои на Одере и Берлин.

Свое ощущение победы простой советский солдат П. Жуков выразил в большой статье, опубликованной 9 мая 1945 года в газете «За нашу Родину»: «Победа! Трудно выразить словами те чувства, которые вызвало у нас сообщение о победоносном завершении Великой Отечественной войны. Фашистская Германия безоговорочно капитулировала.

Как долго ждали мы этого часа! И дождались.

Я прошел всю войну. Никогда не забуду тяжелые дни, когда фашистские орды топтали своими погаными сапогами нашу священную землю, убивали и мучили наших родных, угоняли на каторгу советских людей.

В 1945 году война перешла на территорию Германии, туда, откуда она началась. Я горжусь тем, что бил фашистских захватчиков в дни, когда они бесчинствовали на русской земле, бил, изгоняя их с нашей священной Родины, и бил в их логове».

В мае 1945 года союзники — СССР, США и Англия — приступили к разработке соглашения по управлению зонами оккупации, восточная зона отходила к СССР. Она включала Восточную Пруссию и Саксонию. Берлин, так называемый Большой Берлин, с районами Панков, Пренцлаубер, Митте, Вайсензее, Фридрихсгейм, Лихтенберг, Трептов и Кепеник также занимали советские войска.

Первым комендантом Берлина был назначен командующий 5-й ударной армией Н. Э. Берзарин, а после его гибели в автокатастрофе — генерал армии И. А. Серов. Генерал-полковник М. Е. Катуков возглавил военную администрацию земли Саксония.

В армии уже шли разговоры о скорой демобилизации и возвращении домой солдат и офицеров. Ждали приказа Верховного Главнокомандующего.

Решилась и судьба Гетмана. В танковой армии он уже не мог оставаться. Обратился к маршалу Г. К. Жукову, рассказал о своих отношениях с Катуковым и попросил похлопотать перед Наркоматом обороны СССР о переводе в какой-нибудь военный округ. Георгий Константинович, оказывается, обо всем знал и просьбу удовлетворил сразу. Сказал, что направит его в распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками маршала Я. Н. Федоренко. А там уж как распорядится Яков Николаевич.

Когда Гетман покидал кабинет маршала Жукова, Георгий Константинович задержал его на минуту и поздравил с наградой — орденом Красного Знамени. Андрей Лаврентьевич стоял в недоумении: Катуков с Попелем могли внести его фамилию в списки награжденных? Скорее всего, это сделал сам командующий фронтом.

Надо сказать, что Г. К. Жуков и в дальнейшем с глубоким уважением относился к Гетману, а когда Андрей Лаврентьевич собрался ехать в Москву, подогнал к его дому прекрасную трофейную легковую машину. Это был подарок маршала.

Вскоре все бумаги о переводе были оформлены.

15 июня 1945 года Катуков и Попель написали на генерала Гетмана аттестацию, в которой говорилось: «Командуя корпусом в Белгородско-Курскую, Казатинскую, Прикарпатскую, Корсунь-Шевченковскую, Висленскую операции, показал себя грамотным командиром, волевым, умеющим воспитывать и вести в бой войска.