Стальной век: Социальная история советского общества

Но государственные организации с их бюрократизмом с задачей ор­ганизации обмена и снабжения городов не справлялись. В такой обстанов­ке городское население само решало продовольственный вопрос, нередко прибегая к бунтарским методам, отбирая продукты, разбирая склады и нападая на представителей властей. В ходе голодных бунтов и столкнове­ний с государственными органами в декабре 1917 г. - июне 1918 г. в Ко­ломне, Белгороде, Солигаличе, Рыбинске, Колпино, Иваново-Вознесенске, Павловом Посаде, Кинешме, Шуе и других городах были убиты и ранены десятки жителей, красногвардейцев, солдат, погибли председатели коло­менского и солигаличского Советов и белгородский продкомиссар, со­жжено здание павлопосадского Совета.

Власти винили в нехватке продовольствия деревню. «Крестьянин по­лучает землю при условии ее хорошей обработки», - подчеркивал Ленин' на заседании Совнаркома 4 марта 1918 г.[56] В конце февраля он даже безус­пешно пытался добиться принятия правительством постановления об обя­зательной сдаче хлеба крестьянами под угрозой расстрела.

Считая единственным средством спасения от хаоса централизацию, большевистская власть исподволь готовилась к наступлению на «народ­ную вольницу». Она все чаще распускала Советы, в которых правящая партия оказывалась в меньшинстве, и оказывала давление на трудящихся с тем, чтобы перевыборы принесли угодные «верхам» результаты. В февра­ле-марте 1918 г. государственная администрация приступила к разоруже­нию населения и леворадикальных частей в Москве и Петрограде. Посте­пенно расформировывались отряды Красной гвардии; в январе был принят декрет о создании новой государственной армии - Красной армии. 4 марта 1918 г. был распущен находившийся под влиянием анархистов Централь­ный комитет Балтийского флота (Центробалт).

Контрнаступление возрождавшегося государства на взбунтовавшееся против него общество облегчалось раздробленностью и неорганизованно­стью социально-революционных тенденций и инициатив в самом обществе. Социальная и либертарная революция в России могла победить лишь как соединение и синтез двух революций: пролетарской в городе и общинной в деревне. Но на пути их слияния, как оказалось, стояли огромные препятст­вия как идейного, так и организационного и тактического характера.

В России к моменту начала революции в 1917 г. не успели возникнуть и оформиться массовые организации трудящихся, действительно незави­симые от политических партии и пришедшие к выводу о возможности обойтись без посредничества государства. Здесь не существовало ничего похожего на многосоттысячные революционные анархо-синдикалистские профсоюзы в Испании. Рабочие могли требовать самоуправления на своем предприятии, но не имели организации для самостоятельной координации производства и обмена с другими заводами, шахтами или крестьянскими хозяйствами, да и не очень хорошо понимали, как можно наладить такую систему безгосударственного «планирования снизу». Представитель не­мецкого Свободного рабочего союза А.Сухи, посетивший Россию в 1920 г., свидетельствовал: рабочие брали предприятия в свои руки, но не знали, как организовать производство и распределение продуктов на новых нача­лах, у них не было для этого соответствующих инструментов (например, массовых потребительских союзов или синдикалистских профсоюзов) . Крестьяне в большей мере придерживались местной ориентации: об­щинная традиция исходила из сочетания самоуправления «мира» и госу­дарственного регулирования отношений между общинами. Попытки на­ладить прямой продуктообмен снизу между городом и деревней при всем желании не вышли из стадии первых экспериментов; к тому же они стро­жайшим образом пресекались властями.