Стальные боги

– Мы, янычары, обожаем называть тех, кого любим, дочерями, отцами и братьями. – Великий визирь гортанно рассмеялся. – Быть может, однажды и я назову тебя братом.

Эбра тоже обучался у Тенгиса. Я знал его в те дни, он был застенчив и мало говорил. Потом его отправили в дворцовую школу для элиты янычар, чтобы учить не боевым искусствам, а государственному управлению.

– А вы не любите человека, который тренировал вас и научил всему, что вы знаете?

– В отличие от большинства янычар я помню своих настоящих родителей, – желчно ответил Эбра. – Помню тот день, когда они продали меня за горсть серебра. Поэтому мне трудно называть кого-либо этими словами…

– А мне трудно не называть. Кем был бы человек без семьи?

Эбра глотнул красной жидкости из драгоценного кубка и покачал пальцем.

– Ты человек прямой и умеешь убеждать – превосходные качества для разговора с кем-то вроде мага Вайи. Ты отбываешь через час.

Прежде чем меня выпроводили стражи, я успел сказать:

– Я не нужен для того, чтобы начать войну, и сомневаюсь, что нужен вам для заключения мира. От Томбора до Костани – долгая дорога в экипаже. Признайтесь прямо, зачем я проделал такой путь?

Эбра так удобно устроился на оттоманке, что я удивился, когда он встал, подошел ближе и склонился к моему уху.

– У шаха есть свои причуды, – прошептал он, как будто мы обменивались дворцовыми сплетнями. – Сегодня он хочет одно, а завтра другое. Не буду делать вид, что понимаю его. Сыграй свою роль, и он отбросит тебя и забудет, как надоевшую игрушку.

Эбра сел на оттоманку, с прямой спиной и высоко подняв подбородок, и взмахом ладони велел мне уйти.

Маг Вайя проповедовал в святилище города Балах, в десяти милях к востоку от Костани. Я ехал в экипаже по Долине святых, окруженной горами Зари-Зар. Именно там когда-то я выжил после града и убил мага. Я закрыл глаза, чтобы не вспоминать об этом и еще немного поспать. Источник настаивал на том, чтобы путешественники испытывали тяготы на священной дороге, поэтому весь путь карету трясло на камнях и ухабах. Уверен, лошади ненавидели эту дорогу не меньше, чем я.

Через час у склона горы показались лачуги Балаха. Дорога к святилищу святого Низама, единственному впечатляющему сооружению среди груды камней, поднималась в горы. Она была слишком крутой для экипажей, поэтому мы с сопровождающими меня янычарами продолжили путь пешком. Мы миновали пещеру, где скрывался святой Низам, которую какой-то неизвестный ученый назвал Ванной камней. К тому времени как мы очутились перед святилищем Низама, я понял, что слишком много об этом знаю. И все благодаря Тенгису, который дал нам всестороннее образование и следил за тем, чтобы наш ум был таким же отточенным, как наши умения.

В святилище никогда не прекращались завывания просителей. Святые мужи читали молитвы, а нищие взывали к заступничеству святого Низама. Все входящие в святилище были в белом, кроме меня и янычар в своих ярких одеждах.

Подносы с благовониями не могли скрыть человеческий дух, вонь от кожи и пота ударила в нос, проникнув прямо в мозг. Протискиваясь сквозь людское море, янычары крепче схватились за аркебузы. А я даже саблю с собой не взял.

Мы прошли мимо мавзолея святого Низама, где в металлической клетке покоился его гроб. Просители прижимались к клетке и протягивали внутрь руки – лишь бы приблизиться к святому. Я быстро помолился, попросив только здоровья для Мелоди.

Помещение за мавзолеем охраняли крепкие стражи с булавами. Значит, это и есть те самые громилы, учинившие беспорядки в Костани (они сжигали таверны и дома наслаждений, якобы по приказу мага). Я показал печать с павлином Селуков, и они пропустили меня.

На плитах пола в пустой комнате сидел молодой человек со светлым и свежим лицом. В его правой руке клацали молитвенные четки, он шепотом восхвалял богиню Лат. Его поза со скрещенными ногами выглядела непоколебимой, как у якоря на морском дне. Он словно вдыхал само время, замедлял его и выдыхал безмятежность.

Юноша жестом пригласил меня сесть. Он щелкнул пальцами, и пожилой слуга принес маленькие каменные чашки с чаем.

– Значит, ты и есть маг Вайя. – Я отхлебнул чая. Он был жидким, как простой кипяток. Слабый вкус куркумы ничуть меня не взбодрил. И все же… Стоило глотнуть, и комната как будто накренилась. – Скажи, ты мирный человек?

Юноша встретился со мной взглядом. Я не мог прочесть, что скрывается под его безразличием. И видит ли он трепет, скрывающийся под моим?

Маг закрыл глаза.

– Все, кто служит милостивой Лат, должны стремиться к миру.

– Тогда позволь нам установить мир.

– Какой может быть мир без справедливости?

– Какая, по-твоему, была допущена несправедливость?

Маг распрямил спину.

– Под Небесным престолом, в том месте, которое называют Лабиринтом, держат в плену нашу шейху. Раньше каждый четверг я навещал ее, чтобы записать проповедь. Так по пятницам во время молитвы я мог повторить проповедь, словно говорил ее устами. Завтра будет третья луна с тех пор, как я ничего не слышал о нашей шейхе.