Стальные клыки зверя

РЕВИЗОВ Николай Егорович Стальные клыки зверя

В глазах Картавого горел огонь, но он гас — за кругами пустых зрачков противника была пустыня — белая, уходящая за горизонт и что-то ему подсказывало: за горизонтом есть нечто… Картавый понимал: суть влияния взглядом у экстрасенса иная, чем у него, и что тот готовился долго и учителя у него были не простые, но и у Картавого были упорные тренировки. Он постарался сместить центр внимания с глаз противника и глядеть боковым зрением — это ему удалось. Вновь проснулся внутри его зверь, и он почувствовал: противнику стало жарко в его же собственной пустыне. Экстрасенс такого поворота событий не ожидал, видимо он еще не получал отпора — в глазах его появился страх.

Картавый, бандит — убийца, половину жизни проведший за колючей проволокой, развивший в себе нетрадиционные способности, вызывающие у противника чувство неуверенности и страха, бежит из лагеря, куда его определил, как он подозревал, кто — то из своих.

Бывший ученый, вставший на криминальный путь, что бы отомстить, что бы в поисках сильных ощущений пережить личную трагедию, мобилизовав для этой цели свои незаурядные способности и знания ученого, упорно пытается начать новую жизнь но обстоятельства…

— Череп! — закричал Рыжий, увидев, как бандит бросился в угол, где кучей лежали вещи.

— Вижу! — Егоров кинулся за ним, но на его дороге встал Тарзан. Он выставил вперед руки, намереваясь перехватить Егорова, но тот, не останавливаясь, резко ткнул его концом трубы в челюсть. Бандит, вскрикнув, зажал лицо обеими руками и, не видя, побрел к стене. А Череп уже выхватывал из-под мешков автомат, но времени взвести его не было, Егоров уже заносил обрезок трубы… бандит инстинктивно поднял оружие над головой. Рыжий с изумлением увидел, как Егоров одной лишь кистью руки бросил трубу, уже занесенную для удара сверху, вниз, и конец ее, описав в воздухе полукруг, ударил бандита в подбородок снизу. Тот рухнул на колени. Егоров принял из его рук автомат. Череп медленно завалился на бок. Прошли считанные секунды. Два бандита, вырубленные Егоровым

Они идут каждый своим, полным опасностей и крутых поворотов, путем но, в конце концов, должны неизбежно встретиться, что бы в смертельной схватке определить, кому остаться в живых, а кому…

Но этот взгляд глаз взбесившегося зверя, минуя сознание, замедлял ток крови. По телу расползалась противная слабость. Еще минута, другая и…

— Надо успокоиться — уговаривал себя Егоров. — Это же всего лишь человек. В голове должны оставаться только сигналы, а все остальное… но он завороженно смотрел в глаза — пугающе нечеловеческие, и с тоской читал в них свою судьбу.

ГЛАВА 1

Деревянный забор, размеченный чередой сторожевых вышек, неприступно опоясывал пологую вершину холма. Часовому с вышки были хорошо видны и мрачные приземистые бараки, и просторный плац, и люди, которых здесь именовали коротко и пронзительно — зек!

Зона! Кому на Руси незнакомо это звенящее, полное тоски и страха слово! Скольким в России пришлось познать его не понаслышке!

Казалось, не только человеческая цивилизация, страшась и ненавидя, отгородилась здесь от заключенных, но и сама природа тоже возвела вокруг заборы, — ощетинившись пиками елей, хребты круто вздыбили горизонт, и на стражу встали громадные вершины…

В бараке было шумно, пахло больницей. Картавый сидел на нарах и в который раз клял себя — он только-только распечатывал червонец. Неужели придется все десять…

— Надо же уродиться такому козлу!

Картавый знал — с воли не помогут, бежать будет трудно, считай, невозможно. Колючка еще не все, хотя покинуть зону надо суметь — тайга тоже проблема. Конечно, это уже воля, но в лесу жить не будешь, а сотни километров тайги — это множество рек и речушек, горы и болота, а буреломы, бывает, тянутся на десятки километров, но ближе, ни к жилью, ни к трассе не выйдешь — засекут тут же. Здесь все схвачено! Нужна помощь… Марек не помог, а как клялся, падла, добраться бы до него. Картавый переждал приступ бешенства и стал перебирать в памяти тех, кто мог бы ему помочь.

— Карим — Казань? Да нет, тот стал бизнесменом, двадцать человек охраны, своих не признает. Череп? С таким только связываться! Да и не было у того своих никогда. Старик? Вор в законе — тот по уму не сделает, тот живет прошлым, а сейчас времена… Емеля? А что? Хотя и не авторитет.

По бараку зычно пронеслось:

— Выходи строиться!

В столовую строились быстро, совсем не так, как на работу — когда Картавый выходил, злые голоса уже торопили опаздывающих.