Стальные крылья. Проба небес

– Избыток сдержанности мужчину не красит. – Будто укоряя за несбывшийся интим, с легкой огорчинкой пробурчала она, после чего был дан нормальный ответ.

– Все сведения взяты из самого надежного места – первоисточника.

– Не ври мне! – Непроизвольно вскинувшись от возмущения, воскликнул я. – Она ни за что не стала бы…

– А кто сказал, что источником сведений стала доверительная беседа? – Вклиниваясь между слов, резко перебила она.

– Эм… Ну-у… Хм! – Мгновенного ответа у меня не нашлось.

Видя чужое смятение, Клара неопределенно кивнула. После чего, с показным удовольствием хрумкнула пиченькой.

И пока собеседница наслаждалась выпечкой, какие-то самые бредовые мысли лезли ко мне в голову. Наименее фантастической из всех было предположение об инструментальном подходе. Но стоило мне, глубокомысленно почесав репу, высказать гипотезу о шпионских прибамбасах, использованных ей для сбора компромата, как меня наградили столь искренним и звонким смехом, что стало ясно – не угадал!

– Ох, Ичика, Ичика. Ну как же ты не понимаешь. – Совладав с приступом веселья, она недоумевающее покачала головой. – Искренние чувства обладают колоссальной властью над человеком. Главное знать, что и где искать.

– Уж кому как не тебе…

– Именно! К примеру, обращал ли ты внимание, как меняется поведение у женщины, когда в её жизни появляется настоящая любовь?

– И только из этого ты сделала столь далеко идущий вывод?

– Что, этого мало? – В одесской манере прозвучало навстречу.

– Ты, несомненно, специалист незаурядный. – Уважительно кивнув, признал я. – Но как-то слабо верится, что весь твой прогноз опирается на один, пусть и значимый, факт.

– Нуу, не только! – По-доброму улыбнувшись, с легкой ноткой превосходства пояснили мне. – Понимание невозможно без вникания в мелочи. А вот их-то было предостаточно.

– Можно поподробнее? – Обратившись в слух, приготовился я.

…И в мелодичной речи собеседницы, мне явилась её картина мира…

– Вспоминая недавнее прошлое, с уверенностью могу сказать, что Рубиконом в понимании, стало недавнее побоище. Вернее цена победы, оплаченная тобой. Я была неподалёку, когда весть о том, что ты смертельно ранен, достигла её ушей. Страдания, отразившиеся на Сашином лице, были столь велики, как если бы она умирала вместе с тобой, и именно тогда я поняла, насколько все непросто между вами. Понятно, что подобное поведение уже красноречиво, но, как оказалось, это были еще цветочки. Позже, когда медицинская служба официально опровергла твою гибель, давая, тем самым, надежду на выздоровление, состоялась экстренная пресс-конференция. Казалось бы – стандартная процедура. Но когда во время общения с прессой прозвучал вопрос об эксклюзивном интервью с «раненым защитником академии», Александра-сан показала поистине запредельную несговорчивость. Ту нахальную журналистку, чья жажда сенсации поставила под угрозу выздоровление её подопечного, госпожа ректор словесно размазала по стенам и потолку, попутно сохраняя эталонную вежливость, достойную истинного аристократа. Столь неумолимая бескомпромиссность впечатлила всю журналистскую свору, давая тебе выздороветь без лишних тревог. Ну а касательно меня, Ичика-кун, то видя всё это, я могла прийти лишь к одному выводу. Сам понимаешь какому.

– Все это можно списать на чрезмерные волнения о жизни студента, единственного в своём роде, плюс чувство ответственности. – Встречная версия далась на удивление легко.

– Хорошая версия! – Мурлыкнула она, пододвигая к себе вазочку с лакомством. – А главное весьма и весьма правдоподобная, но чем тогда объяснить необычайную продолжительность ваших бесед, продолжающихся в её кабинете часами. Или те, практически незаметные глазу, изменения в её речи и выражении лица, что возникают всякий раз, когда речь заходит о тебе. Я уже не говорю о том, как стала легка её походка, прежде напоминающая строевой шаг. Наконец, не будем забывать о необычайной резкости, с которой ты прореагировал на гипотетическую угрозу разоблачения, прозвучавшую в ваш адрес. Столь искреннее проявление чувств само по себе доказательство. – С придыханием восхитилась Клара, весьма красноречиво подмигнув.

– Ты такая умная, как тебя еще не прибили? – Риторически вопрошая, я мазнул взглядом опустевшую посуду.

Намёк достиг цели.

Чуть позже, когда ароматный напиток снова наполнял изящный фарфоровый чайничек, мы уже сидели бок-о-бок, сдвинув кресла вплотную. Это, по её замыслу, должно было способствовать «Теплой, дружеской обстановке». Я же хотел дальнейших откровений, и возражать не стал.

Стоило ей оказаться вплотную ко мне, как жесткая переговорщица, не чуждая провокации, мгновенно сменилась на добрую, пусть и ироничную хозяйку, готовую без утайки просвещать своего гостя. Недостижимая лёгкость трансформы поражала, хотя с виду было просто – будто рубильник дёрнули.

Невзирая на доброжелательность, градус беседы и не думал спадать.