Стальные крылья

– «Кхм. Да-да, ей уже гораздо лучше. Причем настолько лучше, что наши анализы не обнаружили ни малейших признаков поражения головного мозга» – он скинул с себя подушки, задумчиво потер переносицу и вновь водрузил на нее очки – «Если бы я сам не проводил анализы сегодня и месяц назад, то решил бы, что все происходящее – один большой и гадкий розыгрыш. Но увы – это все происходит на самом деле. Поэтому вы просто обязаны рассказать мне – как такое возможно?».

– «Нууу…. Я… Мы….» – от смущения я отвернулся и стал дергать шнурок светильника, озаряя палату миганием мягкого света, вырывающегося из-под зеленого абажура.

– «Так-так-так, продолжайте! Что вы делали? Почему комната выглядит так, словно в ней резвились параспрайты? Куда делась неоперабельная опухоль и метастазы из ее головы? Откуда эти следы гноя по всей палате?» – доктор Грин желчно рассмеялся – «Вы там что, духов в помощь вызывали, что ли?».

Кажется, при этих словах, я вздрогнул. «Да что они, сговорились тут все?!» Я медленно повернулся на кровати, очень внимательно уставившись на врача. «Так-так-так… А вот и первый кандидат на допрос с пристрастием! Ну, счаз мы узнаем, что тут за некрофилы появились, в этом вашем будущем…» Видимо, какая-то из этих мыслей столь явно отразилась на моей морде, так как Грин, до этого момента стоявший рядом с кроватью, резко дернулся по направлению к двери. На его морде на мгновение мелькнула тень испуга, которую я так же не пропустил, внимательно глядя на врача. Однако от копытоприкладства и получения тяжелых телесных повреждений его спасла медсестра, вихрем ворвавшаяся в палату.

– «Доктор Грин! Доктор Грин!» – она перевела дух, прислонившись к косяку двери – «Внизу – кантерлотские гвардейцы! Скоро прибудет принцесса!». При этих словах врач вскочил и, бросив на меня испуганно-настороженный взгляд, поспешно вышел за дверь.

– «Проследите, чтобы пациентка никуда не отлучалась из палаты! Принцесса наверняка захочет побеседовать с ней…» – донесся до меня его голос, приглушенный закрывшейся дверью. «Вот, blyad , попал – так попал! Гипс снимают, клиент уезжает!»

Вскочив, я лихорадочно огляделся вокруг. «Ндяяяя… Как говорится – ни зарезаться, ни удавиться! Нечем, блин! Хотя…» Я подскочил к вешалке, стоявшей в противоположном углу. Это была старая стальная конструкция в духе сороковых-пятидесятых годов двадцатого столетия – тяжеленная палка с вычурными, извитыми крючками и гнутыми ножками. Ее тяжесть едва не свернула мне челюсть, пока я, как можно незаметнее, тащил ее к двери. Лишившись крючков для одежды, она идеально легла в проушину на ручке двери. «Будь благословлен недоумок, навешивавший в общественном месте двери, открывающиеся наружу! Теперь им придется попотеть, прежде чем они смогут зайти сюда. А тем временем я…»

Ручка двери вздрогнула, затем затряслась в тон сначала недоумевающим, а затем и раздраженным голосам из коридора. Я широко распахнул окно и поперхнулся от холодного зимнего воздуха, вихрем ворвавшегося в палату. Уже вскарабкиваясь на подоконник, краем глаза я заметил, что металлическая палка, столь доблестно оборонявшая мои тылы, вздрогнула, и окутавшись каким-то свечением, неслышно освободила дверь. Но было уже поздно – я вывалился из окна на узкий, занесенный снегом карниз и, широко взмахнув крыльями, полетел в безлунную ночь.

Глава 9. Салатик и истерика прилагаются.