Стальные небеса

– Горничная ее величества, – громко доложил охранник.

– Пусть подождет снаружи, я позову, – отозвалась Полина и вновь обратилась к Свенсену, который стоял у окна за ширмой. – Подполковник, если в столицу попал один инсектоид, то может попасть и другой. Как его вообще пропустили? Я думала, в городе и окрестностях работают десятки патрулей, и сама видела полицейский листолет.

– Работают, но их мало, ваше величество, – сдержанно отозвался Свенсен. – Нам не хватает людей и машин. Из столицы выведены почти все военные части, так как половина армейских соединений сейчас воюют на Севере Рудлога и в Инляндии, а наши границы тоже нужно прикрывать. В Ренсинфорсе остались только части, охраняющие стратегические объекты и несколько полков, которые заняты подготовкой к обороне города на случай, если война дойдет до нас. Почти все мужчины призывного возраста мобилизованы и проходят срочное обучение, но и они отправятся к границам. Поэтому личный состав есть, но его как бы и нет. В патрулях сейчас работает половина моих гвардейцев, и, хотя мне это не нравится: негоже ослаблять оборону замка, – но без нашей помощи город не справляется.

– То есть… – Полина, не договорив, едва сдержала зевок и помотала головой. – Садьял, нет-нет, вы сильно не усердствуйте, мне спать нельзя. И обезболивать не надо. Заживите, чтобы кровь не текла, врач наложит повязку, а вечером перед сном закончите процедуру.

– Простите, моя королева, но прошу все же позволить мне довести дело до конца, – твердо произнес виталист. – Ваше здоровье важнее всего.

Полина поморщилась, не желая терять время. Впереди был обед со свекровью, и молебен в храме, и лес… и ей, все время спавшей, жалко было этих нескольких часов. Но маг жизни был прав, а она сегодня уже превысила лимит неразумных поступков.

– Хорошо, – вздохнула она, поморгав: веки смыкались. – О чем я говорила, а? Вспомнила. Подполковник. Выходит, в Ренсинфорсе не хватает патрульных, полицейских… и виталистов, я уже не первый раз об этом слышу, – она посмотрела на Садьяла. – Но в Бермонте же сильнейшая в мире школа витализма, это все знают.

– А что с того? – пробурчал маг, последнием движением пальцев заставляя багровый шрам побледнеть. – Почти все сейчас призваны в армию. В больницах остался минимум, они работают на износ. В столице еще полегче… – он замолчал, наткнувшись на выразительный взгляд начальника.

– Подполковник, я это тоже вижу, – укоризненно заметила Полина, и Свенсен хмуро склонил голову. – Вы что, тоже решили оберегать меня от неженской информации? Считаете меня слишком нежной?

– Никак нет, ваше величество. Для слишком нежной вы чересчур хорошо владеете оружием. Просто не хочу, чтобы вас утомляли.

– Меня утомляет отсутствие важных дел. И необходимость добывать информацию, – проворчала Полли, кивком поблагодарив виталиста и вновь зевая. – Садьял, пожалуйста, попросите горничную зайти. Раз уж я решила быть примерной пациенткой, нужно, чтобы я хотя бы заснула в своих покоях, а не здесь.

Увы, планам было не суждено сбыться – ибо, уже одевшись и присев на койку, чтобы надеть сапоги, она потерла глаза и начала медленно крениться вперед, и последней мыслью ее было, что, пожалуй, не стоит рассказывать о встрече со стрекозой сестрам.

Сметливая служанка успела подхватить ее, чтобы королева не заработала к огнестрельному ранению еще и шишку на лбу, и помогла лечь. Там ее величество и проспала до следующего полудня, вынужденно проигнорировав и навещавшую ее леди Редьялу, которой Свенсен уже передал краткую версию событий, и командира личной гвардии Осинского, проверявшего на момент происшествия посты, и недоверчиво, удивленно перешептывающихся фрейлин, и врача с виталистом, которые проверяли ее состояние.

Точнее, проспала она до начала седьмого вечера, а далее превратилась в медведицу, раздавила койку, рухнув с ней на пол, и недовольно перекатилась в сторону, уронив на себя ширму. Когда, привлеченные шумом, в палату заглянули охранники, ее величество сопела под сложившейся ширмой и чувствовала себя, видимо, уютно, как в берлоге.

Глава 8

Король Демьян позвонил вечером. Сначала матери – и, внимательно выслушав ее, обычно сдержанную, уточнил, в порядке ли сейчас Полина, а затем проговорил еще минут десять, как и положено почтительному сыну. Но в тоне его то и дело проскакивали рычащие раздраженные и нетерпеливые нотки.

Леди Редьяла прекрасно понимала настроение сына.

– Я прошу, не будь с ней суров, – попросила она на прощание. – Поступок не самый разумный, а то, что она улетает из своих покоев, совершенно недопустимо, но она так отчаянно храбра. Страшно подумать, чтобы натворило это существо в городе.

– Я никогда не был с ней суров, – спокойно ответил Демьян. – Я знаю, что Полина иначе не может. Ей не впервой подставляться под удар.

Мать понимаюше промолчала.

Поговорил его величество и со Свенсеном – тот подробно передал ему и рассказ супруги, и все, что случилось на плацу, и опросы свидетелей погони, и разговор в медпункте.