Стальные небеса

— Четери старый женатый дракон и на чужих жен не заглядывается, — не оборачиваясь, громко вмешался в разговор этот старый дракон. — И очень понятливый. Который уже устал сидеть на одном месте, ожидая, пока ты искупаешься, маленькая Рудлог.

Алина покраснела и поспешно дернула завязки, которые соединяли сорочку над крыльями. Тротт вытирал лицо от брызг. Он не сердился — смотрел на нее сощурившись, с усмешкой. Алинке очень нравилось, когда он так смотрел.

— Похоже, вашим воспитанием давно никто не занимался, ваше высочество, — проговорил он медленно.

— Да вы каждый день меня воспитываете! — пробормотала она с возмущением.

Лорд Макс хмыкнул. Подошел к ней, чтобы помочь с завязками — и она послушно повернулась спиной.

— Видимо, недостаточно, — пальцы его были горячими, и справился он быстро.

— А вы выживите, — попросила Алина. Хотела продолжить спокойно, но опять получилось умоляюще: — Выживите, и потом сможете делать это хоть каждый день.

— Какая устрашающая перспектива, — проговорил он с легкой язвинкой, и принцесса опять засмеялась.

— Я вам надоела, да?

— Нет, — сказал он тихо и отступил. — Раздевайтесь, Алина. Времени страдать нет.

Тротт выложил клубни на угли, перебросился парой слов с Четери, который разлегся на траве, закинув руки за голову, и вернулся, когда Алина стояла по грудь в озере, отвернувшись от берега и натираясь скомканной сорочкой. Ничего другого, что заменило бы мыло и мочалку, здесь не обнаружилось. Принцесса краем глаза наблюдала, как инляндец разделся, зашел в воду, остановившись метрах в трех от нее, и начал усердно, почти ожесточенно мыться. Он наверняка замечал ее взгляды, но никак не реагировал, сосредоточившись на своем занятии. От него плескало водой, он несколько раз нырнул — а затем направился к берегу, туда, где воды было по ребра, и начал стирать одежду.

На спине его меж крыльев и около плеча осталась засохшая кровь.

Алина постояла на месте, глядя на его руки и спину, неуверенно покосилась туда, где лежал Чет, и тихонько двинулась к инляндцу, рассекая воду. И чем ближе она подходила, тем замедленней становились движения Тротта. Наконец он замер, чуть повернув голову в ее сторону.

— У вас осталась кровь, — сказала она отважно. — Я помогу. Вот, вот здесь…

Она мягко, долго смывала ему кровь со спины, твердой, напряженной, с удовольствием касалась кожи, ощущая под пальцами налитые мышцы. Набирала в горсть воду и поливала плечи, гладила их, и его подрагивающие крылья задевали ей грудь.

Сам Тротт не шевелился. Стоял, опустив голову.

— Так много крови? — поинтересовался он сипло.

— Нет, — ответила она грустно этому непрошибаемому человеку. — Там было совсем немного. Я давно ее смыла.

— И кто-то еще говорил о моем упрямстве, — напомнил он с усмешкой. Повернулся — Алина с вызовом смотрела на него, — опустил взгляд на ее грудь, едва скрытую водой, и тут же отвел глаза. И снова посмотрел на нее, только когда она прикрылась крыльями.

— Вы тоже не до конца смыли, — он протянул руку и легко, почти неощутимо скользнул указательным пальцем по ее шее от уха вниз. Алина зажмурилась. Задрожала, и у нее вдруг пересохли губы.

— Все, лорд Макс?

— Все, — ответил он и, не отнимая руку, повел ладонью ниже по ее плечу, к локтю, под воду. У принцессы перехватило дыхание от нежности этого прикосновения и она зажмурилась сильнее. — Все, — и Тротт погладил мокрыми пальцами ее сухие губы.

— Вам ведь нравится? — спросила она шепотом, не смея открыть глаза.

— Очень, — сказал он едва слышно ей на ухо. Опалил горячим выдохом ее висок — и отошел, направляясь к берегу.

Алина, глядя ему вслед, улыбнулась недоверчиво, задумчиво. Потрогала свои губы. Мягкие.

Ему тоже кажутся мягкими? Именно это ему нравится?

Щеки ее пылали, дыхание было сбивчивым. Никогда в жизни она подобного не испытывала — когда от одного прикосновения словно воспаряешь в небо, когда хочется касаться еще и еще. Не только касаться — видеть, прижиматься, быть рядом постоянно.

— И целовать, — прошептала она тихо-тихо, так, что даже сама не услышала, но все равно с опаской покосилась на дракона.

Четери уже с удовольствием пробовал мясо, громко рассказывая костру, как оно удалось. Тротт одевался на берегу, с трудом натягивая выстиранные штаны, а она смотрела на его тело, и представлялось ей такое, связанное с неудавшейся брачной ночью, что Алина не выдержала — смущенно опустила взгляд и принялась умываться. И плескалась до тех пор, пока лицо не перестало гореть, а руки — дрожать от мыслей о прикосновениях лорда Макса.

* * *

Когда пятая Рудлог вышла из воды, мужчины уже сидели у костра, скрестив ноги, и вели разговор, прерываясь на то, чтобы забросить в рот печеный клубень или откусить мяса. Она, прислушиваясь к рассказу Тротта, надела мокрую сорочку, затем пошла вывесить штаны и обмотки на ветку ближайшего папоротника, туда, где уже сушилась рубаха в бурых пятнах — отстирать кровь полностью у профессора не получилось.