Стальные сны

Ревун уловил вызывающие нотки в голосе Длиннотени. Похоже, он решился на рискованный шаг. У самого Ревуна беды отбили все рвение к подобного рода вещам. Он всю жизнь мечтал о покое и безопасности. Потому-то и создал свою империю среди болот. С него было достаточно. В болотах не было ничего, на что могли бы позариться другие. Однако он поддался соблазну, когда к нему явились посыльные Длиннотени. И вот результат – он едва избежал смерти и жив только потому, что Длиннотень пока имел виды на него. Но Ревуну не хотелось опять нарываться на неприятности. С каким удовольствием он вернулся бы сейчас в свои болота, к мангровым деревьям. Но пока он будет обдумывать, как бы удрать, он вынужден выказывать интерес к планам Длиннотени.

– Ничего опасного? – прошептал он.

– Абсолютно ничего, – соврал Длиннотень. – Надо только узнать, где она, остальное – пустяки.

Глава 71

Добровольцев, желающих с Костоправом пересечь озеро, оказалось немного. Он отказал Ножу и Махеру, взяв Лебедя и Зиндху:

– Вам обоим есть чем заняться.

Втроем они поместились в лодке, причем Костоправ был на веслах: остальные не умели грести. Зиндху сел на корме, Лебедь – у носа. Костоправа не устраивало, что здоровяк оказался у него за спиной. Ничего хорошего это не сулило. Слишком уж был он мрачен, да и вел себя не очень-то дружелюбно. Он явно выигрывал время, обдумывая какой-то ход. И Костоправ не хотел, чтобы его застигли врасплох, когда тот перейдет в наступление.

Примерно на половине пути Лебедь спросил:

– У вас с Госпожой серьезно?

Он сказал это на языке Роз, языке своей юности. Костоправ тоже знал его, хотя и не говорил на нем целую вечность.

– С моей стороны – да. За нее не берусь отвечать. А что?

– Да не хочу совать руку туда, где ее могут откусить.

– Я не кусаюсь. И не указываю ей, как поступать.

– Понятно. А как приятно было помечтать… Я ведь понимаю, она забудет обо мне, как только узнает, что все еще существуете вы.

Костоправ, довольный, улыбнулся.

– Вы можете рассказать мне что-нибудь об этом обрубке за моей спиной? Мне он не нравится.

Остальную часть пути Лебедь рассказывал о нем, пользуясь иносказаниями, которые едва ли могли быть понятны Зиндху.

– Дело обстоит хуже, чем я думал, – заключил Костоправ. К этому моменту они добрались до городской стены, то есть до того места, где ее часть рухнула и через дыру вода из озера проникла в город. Лебедь швырнул фалинь изрядно отощавшему воину. Затем вылез из лодки. Костоправ последовал за ним. Последним выбрался Зиндху. Капитан заметил, что Лебедь старался не выпускать того из поля зрения. Воин привязал лодку и велел следовать за собой.

Они поднялись на уцелевшую западную часть стены. Костоправ внимательно рассматривал город. Он совершенно изменился – тысячи залитых водой островков. В центре большого острова располагалась цитадель, где они разделались с Меняющим Облик и с Буреносцем. На ближайших островках столпились зеваки. Костоправ увидел среди них знакомых и помахал рукой.

Вначале раздался тихий возглас чудом уцелевшего воина, которого он привез с собой в Таглиос. Затем волна приветствий не заставила себя ждать. Таглианские воины скандировали: 

– Ос-во-бо-ди-тель!

Лебедь прокомментировал:

– По-моему, они рады вас видеть.

– Судя по обстановке, которая тут царит, они рады всякому, кто вытащит их отсюда. 

Улицы превратились в глубокие каналы. Те, кто выжил, приспособились плавать по ним на плотах. Костоправ полагал, что движение тут не особенно интенсивное: каналы были забиты трупами. В воздухе висел тяжелый запах смерти, тела негде было хоронить. Чума и безумие терзали город.

Могаба и его нары, вырядившись, как на парад, появились из-за городской стены.

– А вот и мы, – заметил Костоправ. Приветствия послышались снова. Один из плотов, почти полностью погруженный в воду под тяжестью старых товарищей Капитана, с трудом продвигался к стене.

Могаба остановился в сорока футах. Он смотрел на них, в его лице и глазах затаился ледяной холод.

– Помолись за меня, Лебедь. – Костоправ пошел навстречу человеку, который так жаждал стать его преемником. Интересно, не придется ли ему сразиться с Госпожой? Если он, конечно, уцелеет.

Могаба тоже двинулся к нему; остановились в ярде друг от друга.

– Ты сотворил чудо из ничего, – сказал Костоправ. Он положил руку на плечо Могабы. Внезапная тишина опустилась на город. Десятки тысяч глаз, горожане и воины, пристально следили за происходящим. Все понимали, как много зависит от ответа Могабы на жест Капитана.

Костоправ спокойно ждал. Самым разумным в такой момент было молчать. Нет необходимости что-либо объяснять или обсуждать. Если Могаба откликнется на его приветствие, все будет хорошо. Если нет… Они смотрели в глаза друг другу. И хотя лицо Могабы оставалось невозмутимым, Костоправ чувствовал, какая борьба происходит в его душе. Что одержит победу – личные амбиции или единодушное волеизъявление его солдат, с которыми столько прожито? Их крики недвусмысленно говорили о том, как настроены воины.