Стальные сны. Серебряный клин

— Тщеславие. Он движим тщеславием. Потому он и стал правителем. У Наров звание главного завоевывается в своеобразном атлетическом состязании. Тот, кто побеждает как наиболее сильный и выносливый, становится правителем.

— Он вступил в ваш отряд, рассчитывая на то, что вы окажетесь физически слабыми и скоро погибнете. Он не видел никаких препятствий занять ваш пост и геройски увековечить себя в хрониках Отряда. Как и раньше, он хороший воин. Но все, что делает, он делает ради себя самого, а не Отряда и тем более его миссии.

— В большинстве организаций существует механизм для улаживания подобных проблем.

— У Наров это соперничество. Бой, состязание. Что к данной ситуации не подходит. Он остается самым проворным, сильным и ловким по сравнению со всеми нами. И, да будет мне позволено это заметить, превосходным в тактике.

— А я и не претендую на звание гения. Мне пришлось стать Капитаном, потому что все были против меня. Я вовсе к этому не стремился, но и уклонялся от этого не так, как другие. Однако отрекаться от своего поста я не стану только потому, что Могаба хочет стать великим.

— Совестно мне оборвать наш разговор. И все же я ощущаю себя предателем. Он послал меня, потому что мы с детства как братья. Я единственный, кому он все еще доверяет. Не хочу ему вредить. Но он столько сам набедокурил. Втоптал в грязь нашу честь и нашу клятву быть «стражами».

Слово «стражи» было нарским словом, не имевшим точного эквивалента. Оно означало защищать слабых и стойко противостоять злу.

— До меня дошли слухи, что он пытается организовать что-то вроде крестового похода.

Зиндаба смутил вопрос Капитана.

— Да. С самого начала некоторые из нас поклонялись Матери Тьмы. Я не знал, что Могаба является одним из ее приверженцев, хотя должен был догадываться. Среди его предков были жрецы.

— Что он собирается делать сейчас? Непохоже, что мое возвращение его обрадовало.

— Не знаю. Боюсь заявит, что вы — это не вы. Даже, например, что вы — подставная утка Хозяев Теней. Множество людей считает себя очевидцами вашей смерти. Среди них даже ваш знаменосец.

— Они видели, что я был сражен стрелой. Но если бы они порасспросили Мургена, он бы поведал им, что, когда оставил меня, я еще был жив.

Зиндаб кивнул:

— Это тоже ставит меня в двусмысленное положение.

Костоправ не стал спрашивать Зиндаба, что может случиться, если он убьет Могабу. Ясно, что Нары, и Зиндаб в том числе, объявят войну. В любом случае подобные вещи были не в духе Костоправа. Он никогда не убивал человека только потому, что тот его раздражал.

— Придется встретиться с ним в открытом бою. Ему придется либо принять вызов, либо уклониться. Интересно посмотреть, как отреагируют Нары, если он все-таки пойдет на это.

— Хотите его казнить?

— Убивать его не собираюсь, я уважаю его. Он настоящий воин. И может, им и останется. А может, и нет. Тогда ему придется оставить свои попытки состязаться со мной.

Зиндаб улыбнулся:

— Вы мудрый человек, Капитан. Я передам ваши слова всем остальным. И буду молиться, чтобы боги напомнили ему о нашей чести и клятвах.

— Замечательно. Торопитесь. Дело это неприятное, хотелось бы покончить с ним как можно скорее.

— А?

— Если я откладываю то, чем мне не хочется заниматься, дело так и остается не сделанным. Пока идите. Следом я.

Глава 70

Длиннотень посоветовался с Тенями, которых он оставил в темнице вместе с пропавшей женщиной. Затем навестил прикованного к постели Ревуна.

— Ты идиот. Ты схватил не ту женщину.

Ревун не отреагировал.

— Это была Душелов. Она и только она. Только как это ей удалось?

Голосом, который был гораздо тише шепота, Ревун напомнил ему:

— Ты сам послал меня туда. Сам же утверждал, что Сенджак в Таглиосе.

— И к чему это привело? Ты не смог просечь обстановку, чтобы мы не попались в ловушку?

Он не спорил, да и не было смысла. Длиннотень никогда не ошибался. Если у него что-то не получалось, виноват всегда оказывался кто-то другой.

Длиннотень еле сдержал себя, чтобы не взорваться. Он нашел выплеск своим эмоциям в леденящем тоне:

— Ошиблись не ошиблись, виновны не виновны, факт тот, что мы нажили еще врага. Она не потерпит этого. Это раньше она только играла в игры с сестрой. Теперь же она играть не будет.

Ревун улыбнулся. Он и Душелов недолюбливали друг друга. Ревун встрепенулся:

— Она идет.

Длиннотень проворчал:

— Да. В том-то и дело. Она в моих владениях. И ходит именно по ним. — Он мерил комнату шагами, — Она ускользнет от глаз моих Теней. И при этом захочет, чтобы все остальные были у нее как на ладони. Значит, мне надо искать не ее, а ее шпионов. Вороны приведут меня к ней. А там уже мы с ней померяемся силой.

Ревун уловил вызывающие нотки в голосе Длиннотени. Похоже, он решился на рискованный шаг.