Стальные стрелы

– Ты еще плохо знаешь Северный Кавказ… например, почему все республики здесь мусульманские, а вот Осетия, расположенная прямо в центре региона, православная? Конечно, это не является главной причиной провала, но этот маленький минус показывает на твое отношение к делу. А твоя вторая ошибка – это недооценка противника. Как ты называешь местных жителей? – спросил вдруг Джонни, не поднимая головы и разглядывая тлеющий кончик сигареты. – Туземцами? (Фаруху стало неудобно. Но ведь именно так называл азербайджанцев второй секретарь Посольства на обеде, который он давал для своих сотрудников! И как там еще? Какое-то оскорбительное слово на русском… сейчас… а, вот! «Черножопые»! Фарух это запомнил.)

… – Ты их недооценил, посчитал, что куда им тягаться с одним из лучших выпускников спецшколы, да? – Тон куратора был насмешлив.

Молодой агент мрачно смотрел себе под ноги, на носки безукоризненно блестящих туфель. Джонни удовлетворенно усмехнулся. Он поставил этого лощеного самоуверенного паренька на место, ткнул носом в его собственные ошибки и громко озвучил их. Теперь требовалось настроить Фаруха на работу, которую Джонни считал уже заранее проваленной процентов на восемьдесят. Но знать об этом начинающему агенту совсем не требовалось…

Опытный разведчик стал уже замечать, как русская контрразведка на Кавказе стремительно набирает обороты, ее оперативные приемы и разработки становятся все увереннее и изящнее, а финансирование операций увеличивается. (Один случай он запомнил, но объяснить его так и не смог, хоть и считал, что хорошо знает местные условия. На участке границы, где обычно переправляли курьеров, уже долгое время не показывались патрули на машинах. Разведчик заподозрил возможную засаду, но ему объяснили, что у пограничников просто нет бензина. Американец тогда вспылил и накричал на Самира. Он не ребенок, чтобы выслушивать всякую чушь! Пришлось временно приостановить операции.)

Вот недавнее задержание двух агентов, работавших под прикрытием ООН… если честно признаться, то Джонни и сам иногда недоумевал по поводу того, как дерзко и наплевательски по отношению к ФСБ работали эти двое… их должны были взять, вот их и взяли… хотя раньше такие вещи вполне проходили. Это был первый звоночек… а потом? А потом расстрел группы, которая по личной рекомендации американца готовилась в военном лагере в Ливии. Это уже было неприятно. Восемь человек из десяти, которых Джонни подбирал сам! Потратил сколько сил и нервов, а русский спецназ расстрелял только что обученных боевиков в глубоком тылу, в чеченских горах… это говорило о классе противника, который неуклонно повышал свое мастерство. Да и замечает Джонни, ощущает, как на него начинают обращать внимание. Последний месяц он чувствовал за собой слежку. Именно чувствовал, но не видел. Он давно признался сам себе в том, что работать на Кавказе становится все труднее с каждым днем. Для ЦРУ это означает закат золотых деньков. Ну что ж, время вспять не повернешь, и, значит, надо готовиться к уходу… только вот несколько дел надо завершить. Но чужими руками.

– Не расстраивайся, парень! – проговорил Джонни и хлопнул коллегу по плечу. – Я уже сказал, что не подставлю тебя. Эмоции в нашей работе позволительны только на отдыхе, со стаканом виски в руке. А сейчас тебе надо собраться и начать действовать.

– Я… – Фарух кашлянул. Ему хотелось сильно сжать руку Джонни, но он удержался. – Я все сделаю… я все сделаю так, как надо… только мне, – здесь Фарух сделал над собой усилие и проговорил: – Нужна будет твоя помощь, Джонни.

Куратор задумчиво покивал головой:

– Все будет хорошо, Фарух. Я помогу тебе, конечно. Ведь прилетел сюда именно для этого.

Джонни внимательно посмотрел на молодого разведчика и понял, что Фарух действительно будет «рыть носом землю» и сделает все возможное для выполнения задачи.

– Ты ведь анализировал причину провала? – сменил тему Джонни. Турок утвердительно кивнул головой, хотел что-то сказать, вздохнул, передумал и налил себе остывшего чая. – И не смог определить ее, ведь так?

Фарух опять поразился тому, насколько Джонни был опытен. Он почувствовал, как невольно начинает уважать своего куратора, который сначала показался ему легко идущим по жизни веселым беззаботным человеком.