Стальные стрелы

Алексей кивнул головой и тогда еще подумал, что государственная силовая структура, постоянно меняющая свое название, все-таки ни перед чем не останавливается для достижения своих целей.

Когда все было рассказано и переспрошено по нескольку раз, когда Алексей убедился, что каждый понял свой маневр, и оставалось только дождаться сигнала, на него вдруг напала нехорошая неуверенность в том, что что-то должно случиться, и это что-то обязательно будет иметь какой-то гадский оттенок.

Он внезапно замолчал и на удивленный взгляд Зернова пробормотал, что, мол, сейчас, одна минута, подожди, я еще немного поговорю с ребятами, и тогда уж…

Собровец приподнял ветку куста и прищурился, обшаривая взглядом место предстоящей засады. Вроде все нормально… группу он делить не будет, это бессмысленно и опасно (засаду на дороге всегда ставят с одной стороны, верх глупости – располагать стрелков по обе стороны проезжей части, в случае обстрела велик риск попасть в своих), да и командовать так будет гораздо легче, хотя носимые рации есть у всех. Машины они разделают в два счета, а потом давай бог ноги с этого места. Обозленный Балаев бросит все свои немаленькие силы на поиск диверсантов и перекроет все возможные пути отхода. Ну, ничего, как-нибудь проскочим… А там и «вертушка» подоспеет, только ей надо вовремя место указать, вчера Боря генералу звонил, связь проверял, все было просто отлично слышно.

Алексей удовлетворенно кивнул и полез в карман за сигаретой. Он только нащупал пачку, как услышал далекое ворчание автомобильного мотора. Чижов аккуратно отпустил колючую, раскидистую ветку куста, так, чтобы она не качнулась, сунул сигарету в рот и стал спокойно ждать, когда машина проедет.

На повороте показалась красная «Нива». Она замедлила ход и остановилась прямо напротив засады спецназовцев. У Алексея толкнулось сердце в груди, но страха он не почувствовал. При желании он один спокойно мог перестрелять всех трех человек, вышедших из машины. До них было около сотни метров или несколько меньше. Люди были одеты в камуфляжи, причем разной расцветки (на одном были даже джинсы), и обувь у них была неодинаковая. Из этого Алексей сделал вывод, что это не элитная часть, а обыкновенные бойцы, входящие в отряд какого-нибудь полевого командира. Чеченцы собрались в кружок и стали оживленно переговариваться.

Алексей поднял винтовку. Он мрачно смотрел через прицел на громко говоривших и размахивающих руками боевиков. Их резкие голоса разносились по всей опушке, но в лесу они тут же заглушались не менее резким щебетаньем птиц, не обращавших никакого внимания на неподвижные человеческие фигуры, лежавшие в густом кустарнике.

После недолгих переговоров один из боевиков, высокий, плотный, с картинно закатанными рукавами защитной куртки, видимо, старший, в солнцезащитных очках, наконец нетерпеливо махнул рукой и резким движением указал прямо перед собой. Двое других замолчали, водитель сел за руль и отогнал машину на обочину, туда, где начинала расти трава.

И в этот момент в кармане Бориной куртки, застегнутой на пуговицу и еще для надежности залепленной «липучкой», загудел сигнал вызова спутникового телефона.

Зернов глянул на Алексея расширенными глазами, оторвал липучку и сунул руку в карман. Он попятился назад на коленях, с разгону ткнувшись задом в толстое плотное переплетение стволов кустарника. Большой куст покачнулся и зашуршал, осыпаясь сухими листьями и тонкими веточками.

Алексей на секунду закрыл глаза от отчаяния, затем быстро подвел прицельный уголок в оптике прямо в туловище плотного чеченца и выдохнул воздух.

– Без приказа не стрелять, – сказал он и услышал, как его команду вполголоса продублировал парень из ОСОНа.

(На таком расстоянии снабженная глушителем специальная снайперская винтовка является наилучшим оружием для убийства. Негромкий хлопок выстрела совершенно затеряется в шуме летнего леса, а сто метров – это идеальная дистанция для прямого полета тяжелой пули. Всем было понятно, что если кому и удобнее открывать огонь на поражение в подобной ситуации, так только снайперу.)

Никто из боевиков не обратил никакого внимания на внезапно зашевелившийся куст, да еще так далеко, но все-таки один из них, тот, который доставал какие-то мешки из багажника «Нивы», распрямился, приложил руку ко лбу и стал вглядываться в лес.

– Не двигайся, Боря, – сказал очень спокойно Алексей, медленно переводя ствол оружия на внимательного боевика и прицеливаясь в него. – Не двигайся, так и стой, если дернешься, не тебя именно заметят, а твое движение, даже в камуфляже… стой, как собака, неподвижно, как будто ты учуял дичь.

Телефон в кармане Бори продолжал вибрировать и гудеть, но оперативник, полностью доверявший своему другу во всем, что касается так называемых «действий в горно-лесистой местности», замер…

Через несколько томительных секунд чеченец опустил руку, постоял, подумал, а потом взял из багажника большой тяжелый мешок, вскинул на плечо и потащил его к раскидистой акации, стоявшей за дорогой, на широкой травяной поляне.