Стальные зубы субмарины

Бак судна слабо освещался желтыми фонарями. Там кипела работа. Зетлер, вышедший вслед за капитаном, пытался что-либо там рассмотреть, но увидел лишь, как средних размеров ящик, раскрашенный желтым и черным, с двумя винтами и еще какими-то устройствами плавно шлепнулся в волну за кормой, удерживаемый тросами и шлангами. Лебедка продолжала выть, высвобождая все новые и новые витки тонкого металлического троса, который уходил, натягиваясь, во вздымающуюся волнами пучину. Моряки рядом травили толстый кабель, через который, видимо, происходило управление подводным аппаратом. Примерно в такой же скуке прошли последующие минут сорок.

Оперативник поднял глаза к небу – звезд почти не было видно из-за плохо различимых в темноте облаков. Ветер крепчал. Тревожно хлопало на флагштоке полотнище киприотского флага. Стало как-то неуютно, и Зетлер начал жалеть, что вышел вслед за капитаном. Рашкес же как ни в чем не бывало продолжал любоваться слаженной работой своих подчиненных. Внезапно он порывисто развернулся и шагнул обратно в рубку. Седой контрразведчик хвостиком последовал за ним. Причем с облегчением – внутри были не так слышны завывания ветра.

Капитан Рашкес уже стоял на своем прежнем месте, держа руку на пульте. На этот раз он любезно воспользовался громкой связью, чтобы Зетлер тоже мог слышать доклад его специалистов:

– …глубина тридцать восемь… тридцать девять метров, видимость хорошая… обнаружил первый объект… много ракушечного нароста, но, скорее всего, это крыло самолета… да, есть двигатели, это точно крыло… вернее – его фрагмент… оно отломлено…

Израильский контрразведчик приблизился поближе к динамику, чтобы отчетливее разбирать слова. А невидимый ему рулевой продолжал обследовать находку:

– … есть корпус… тоже зарос совсем… лежит с севера на юг… остекления в кабине нет…

– Есть какие-нибудь опознавательные знаки? – почему-то шепотом спросил Зетлер.

– Какие знаки? Там же все в ракушках и водорослях, – отозвался Рашкес, но все же передал этот вопрос оператору батискафа. Через некоторое время они услышали:

– Знаков не вижу, нужно очищать борт. Но, боюсь, поднимется муть и затруднит дальнейшее исследование. Попробовать?

– Нет-нет! – поспешно заявил контрразведчик, а капитан подтвердил отрицательный ответ. В динамиках на некоторое время воцарилась тишина. Под мерное покачивание судна оперативник «Шин-Бет» вопросительно переводил глаза с капитана на часы и обратно. Но Рашкес только безмолвно и терпеливо ждал. Наконец связь снова ожила.

– Нашел дыру в фюзеляже… точнее, самолет развалился пополам в районе бомбоотсека… хвост лежит где-то дальше, пока его не вижу… попытаюсь проникнуть внутрь…

Зетлер сглотнул слюну и прищурился от азарта:

– Он пустой? В самолете ничего нет?

– Да подождите вы, – раздраженно отмахнулся капитан. – Думаете, так легко войти внутрь затонувшего самолета? Одна ошибка – и мы потеряем батискаф!

Голос оператора, зазвучавший вновь, был несколько взволнован:

– …я почти в бомбоотсеке… вернее там, где он был раньше… вижу груз… это ракета, скорее всего… очень большая… сорвалась с подвесок и лежит, наполовину вывалившись наружу… внешних повреждений нет, насколько я вижу… утечки радиации нет – дозиметры молчат…

Рашкес посмотрел на своего гостя горящим от возбуждения взглядом:

– Вам везет, господин Зетлер. Нам даже не придется резать фюзеляж самолета, чтобы достать ее. И с подвесок срезать тоже. Идеальный вариант для подъема.

Оперативник широко улыбнулся:

– Удача любит смелых, как говорят англичане. Сколько понадобится времени для того, чтобы вытащить ее оттуда?

– Часа три-четыре, если все будет нормально.

– Это значит, что до рассвета мы это сделать не успеем?

Капитан отрицательно покачал головой. Зетлер на секунду задумался. Поднимать такой груз днем было нельзя. Слишком людное место. Да и американские спутники могут засечь, а это было бы крайне нежелательно. Оставался только один выход.

– Будем ждать следующей ночи, командир Рашкес, – сказал контрразведчик и с некоторым беспокойством глянул на белые барашки волн. Капитан тут же подтвердил его опасения:

– Погода может совсем испортиться. Ветер крепчает…

– Ничего не поделаешь. Так надо, – вздохнул Зетлер и засобирался к себе в каюту.

Глава 11

Восточное Средиземноморье, около 50 морских миль от побережья Израиля