Стамбул. Подслушанное убийство

– Думаю, инспектор специально посадил меня в дальний коридор, чтобы не видела, кого допрашивают.

– Хитрый он, этот турок. И въедливый, зараза. Что там с кровью? Есть результаты?

– Ждём.

Кирилл потягивал кальян, наблюдая за их беседой. Вмешиваться пока не стоило, Манчини явно прощупывал почву, думал, что рассказывать, а что нет. Хотя, какой ему резон скрывать от них то, что уже знает полиция? Если, конечно, исключить тот факт, что он замешан в убийстве и ведёт свою игру.

– Ника, я знаю, что мои показания для тебя не очень-то полезны, они и меня выставляют не в лучшем свете, но я рассказал, что знаю.

Ника улыбнулась и отпила кофе.

– Ты мне очень поможешь, если расскажешь ещё раз.

Манчини пожал плечами:

– Ладно, но, если честно, не думаю, что это поможет. Помнишь, на корабле я увёл Федерику в бар?

Ника кивнула:

– Помню. Ты и меня звал.

– Это я из вежливости, на самом деле рассчитывал, что ты откажешься, нужно было поболтать с Федерикой наедине. Я тогда уже знал, что дизлайки – её рук дело и предложил два варианта: либо сознается сама, либо я иду к Грассо.

– И что она выбрала?

Манчини шумно выдохнул.

– Знаешь, у нас не принято говорить плохо про умерших, но Федерика… вот странной она была, честное слово. Не то чтобы дурой, нет, мозгов устроить дизлайки хватило, но все эти её загоны, одна пуповина чего стоит!

Кирилл заметил, как напряглась Ника, он и сам насторожился при упоминании пуповины. Если её подбросил Манчини, то это проверка: следит за реакцией Ники, продумывает следующий шаг.

Кирилл снял мундштук и вернул шланг Манчини. Давненько он не курил кальян, волна расслабления уже растекалась по телу.

– В общем, она обвинила меня, что я за ней шпионю, поэтому и подписался на рассылку блога. Бред. Потом попыталась телефон отобрать, потому что я якобы её на диктофон записываю. Представь, как это со стороны смотрелось? Еле утихомирил. Говорю, ладно, не хочешь по-хорошему, пойду к Грассо. А она знаешь что? Иди, а я пойду к Максу и посмотрим, кого первого выгонят. Но меня-то с чего выгонять?

– Да уж, – пробормотала Ника. – Она и меня обвиняла в том, что записываю её на диктофон. Чем у вас всё закончилось?

Манчини выпустил очередную струйку дыма.

– Да ничем. Она ушла, я остался в баре. Бармен мне посочувствовал, спрашивает, налить что-нибудь для успокоения нервов? А я не особый любитель алкоголя, точнее, тех последствий, что бывают на утро. Предпочитаю что-нибудь, от чего меньше отходняков.

Он затянулся, вода в колбе забулькала. Ника с Кириллом обменялись взглядами, наверняка она думала о том же: если Манчини принимал наркотики, его показания под большим вопросом.

– Бармен дал мне косячок, но толку? Всё равно, что кальян покурить. Я ж хотел чего-нибудь позабористее, так ему и сказал. Говорит, подожди, сейчас принесу. Минут через пятнадцать вернулся злой, оказалось, что ничего не осталось, походу, всё продал. Пришлось довольствоваться травкой. Я вышел на палубу, стою, курю. Потом вижу: Макс с Игорем. Ну, я в тень, чтобы не спалили, они вниз. Следом Грассо, она, похоже, из зоны досуга вышла. И официант за ними. Я быстренько докуриваю, потом шум, суета. Думаю, ну его нафиг, свалю от греха подальше. Пошёл наверх, тут эта дура Катрин со своим телефоном, врезалась в меня, разоралась, что я ей чуть телефон не разбил и такая: «Фу, от тебя шмалью за километр несёт». Я понял, что в ресторан сейчас лучше не соваться, надо проветриться. Вернулся в бар, заказал чай, купил жвачку. Чуть позже пришёл Юрис, его Макс послал, сообщил, что Феде убили и позвал нас в ресторан, туда уже всех согнали.

– Подожди, – попросил Кирилл. – То есть ты стоял недалеко от лестницы, но соврал, что был в баре. Зачем?

– Так ты дальше слушай. Пришёл я в ресторан, там уже все наши, рассказывают, как Макс Феде позвонил, как Ника нашла тело. Я пару вопросов задал и сразу понял, что убийство произошло между 19.44 и 19.50, то есть когда я курил. Тут бармен меня в сторонку отводит и говорит, выручай, брат, скажи, что всё время был в баре, у меня судимость, мне без алиби никуда. Начнут копать, поймут, что я приторговываю, а с наркотой в Турции строго, попаду в тюрьму, меня там быстро. – Манчини чиркнул пальцем по горлу. – Не любят у них это дело, с дилерами, как и с насильниками, разговор короткий. Я поначалу его послал, но этот гад тоже не дурак, говорит, сдашь меня – тоже молчать не буду. Расскажу, как вы ссорились с этой девицей, алиби у тебя нет – попадёшь под подозрение. Плюс про травку сообщу, один анализ, и все узнают о твоих увлечениях.

Манчини снова затянулся, кальян возмущённо забулькал. Ника задумчиво погладила ободок кофейной чашки.

– И ты соврал.

– Ну да. А куда деваться? Я тогда не столько переживал насчёт алиби и ссоры с Федерикой, сколько насчёт травки. Помнишь, как Грассо распиналась про неподобающее поведение? Она же и на общем сборе нам об этом говорила: репутация компании, ведите себя прилично, нам скандалы не нужны. Меня бы сразу выперли с курсов, а я столько денег сюда вложил, жена бы не простила. Так что пришлось малость сопоставить показания.