Стамбул. Сказка о трех городах

Гонения на христиан, жестокие, но нерегулярные во время правления Нерона – и гораздо менее продолжительные и систематические по сравнению с тем, в чем нас убеждают исторические источники, – были легализованы в 249–250 гг. императором Децием. Однако в 257–258 гг. император Валериан, а за ним и Диоклетиан с Галерием, возвели эти мероприятия на новый уровень. Малая Азия стала основным рассадником этой обретающей силу религиозной группы, потому-то здесь особенно остро ощущались эти хладнокровные воздействия.

Утверждают, что шанс принять меры по отношению к «праведным на земле» появился благодаря обращению к Дельфийскому оракулу. Изначально в пророчестве говорилось, что все должно случиться без кровопролития, но Максимин Даза (племянник Галерия) позаботился о том, чтобы христиан, которые больше не могли обратиться к закону и занимать официальные должности при императорском дворе или в гражданском обществе, сжигали, пытали, изгоняли и регулярно деморализовали. Представьте себе византийских христиан: их записывали на входе и выходе из ворот Северовых стен и из общественных терм, товары на рынке сбрызгивали кровью жертвенных животных, чтобы осквернить их и тем самым оскорбить чувства христиан. Тем, кто был готов преследовать христиан, предлагались налоговые послабления.

Диоклетиан и его соправители упрочили империю: Персию на некоторое время подавили, покорили Египет и Дунай, вернули Британию. А теперь Риму нужно было разобраться с этой нерешенной религиозной проблемой. Тетрархи сошлись во мнении о том, что стабильности можно добиться за счет pax deorum, заключения мира с богами, продолжая выполнять привычные ритуалы по-старому. И это – люди, облаченные в пурпур и золото, словно короли. Судя по обнаруженным в Албании жертвоприношениям, ясно, насколько в высшей степени многотрудной бывает повальная вера в одного-единственного истинного бога: «Владыкам нашим, Диоклетиану и Максимиану, непобедимым августам, богорожденным, творцам богов»{146}. Христианство представляло угрозу. Возможно, отцы церкви чрезвычайно преувеличивали масштаб издевательств, но их было достаточно, чтобы в эпоху поздней Античности гонения на христиан стали устрашающим сюжетом городских преданий.

Но, тем не менее, несмотря на усилия тех, кто правил в Византие, Великое гонение на христиан не оправдало ожиданий. Постепенно христианство стало частью картины римского мира. В 303 г. из Никомедии поступил приказ уничтожить или передать официальным властям все храмы и священные книги христиан и запретить любые религиозные сборища{147}. На местах многие предпочитали игнорировать этот приказ, но глухими ночами все же раздавались стуки в дверь, мужчины и женщины исчезали, а дома и места собраний поджигались. Берберский сочинитель Лактанций (он был христианином, а потому этот источник необъективен) описывает один такой случай: «…еще на рассвете… открыв двери… Началось разграбление, поднялись суета и смятение… И вот прибыли преторианцы [солдаты, служащие как телохранителями императора, так и своего рода тайной полицией]; построившись и наступая отовсюду с секирами и другим оружием, в течение нескольких часов они сровняли ту величественную святыню с землей»{148}.

В 303–304 гг. Диоклетиан, решив устрашить всех проявлением языческой мощи, потребовал, чтобы все жители Римской империи отправляли традиционные религиозные обряды, а он возьмет на прицел юридические права христиан. Жителей Византия, как и других римских городов в Европе, Азии и Африке, недвусмысленно предупредили: вы либо «с нами», либо «против нас»{149}. Больше всего высшие имперские круги беспокоила популярность, которую это новомодное вероисповедание приобрело в казармах. Римские солдаты – раствор, скрепляющий всю римскую мозаику. Однако все большее и большее их число обращалось в новую веру. Тех, кто каждый день лицом к лицу встречался со смертью, отчасти привлекала идея жизни после смерти{150}.

Христиан нужно было наказать в назидание другим{151}. Говорят, во дворце Диоклетиана в Сплите – а это был, скорее, город в городе, – в его подвалах с бочарными сводами, повидали немало казней. Судя по изображениям, где шею христиан обвивают веревки с привязанным к ним огромным грузом, можно предположить, что пытки были связаны с водой. Ясно одно – из этой хоромины для отдохновения, сложенной из известняка и египетского гранита, занимающей девять акров земли и питаемой минеральными источниками, Диоклетиан лично отдавал приказы, обрекшие на смерть от 3000 до 3500 христиан{152}.