Стамуэн

Он глянул в любимые глаза. Зажёгся в них огонь.

— Позволь, король, мне посвятить победу прекрасной королеве!

— Как всегда, рыцарь, позволяю!

Мчится Ланселот, ведёт с собой войска. Где враг?! Будет бой! Будет победа! Будет взор горделивый королевы, когда он принесёт победу в дар ей и восславит её красу!

Но, что такое? Нет вилланов, бегущих с семьями, узлами, ведущих коз, коров, овец. Нет нигде огня. Нет покинутых, разграбленных, сожжённых деревень. Пусты дороги и тихи. Где враг?

Всё спокойно. Кого ни спросишь, никто не знает, где горит. Так обошли довольно много поселений. Нет войны, как нет.

Ах, Мордред! Лукавец чёрный! Не может простить он унижения Морганы, матери своей.

Ланселот спешит обратно. Признаться неприятно, но тревога ложная. Рыцарь Серебряный осмеян. Он рвался в бой, чтобы прославить королеву, но не вышло боя. Прости, Джиневра, одураченного героя! Лучше на глаза не попадаться!

Завидев издали королевский флаг на башне Камелота, Ланселот велит послать посыльных. Сказать, что всё в Уэльсе тихо, а сам он отправляется в поход. И повернул на север.

Лишь отошёл на полдня, как летит обратно его гонец и наземь падает с коня. В спине — стрела.

Шепчет:

— В Дувре высадились саксы. Король Артур пошёл врагу навстречу. Но, саксы обманули и высадились частью севернее. Камелот в осаде. Королева Джиневра просит помощь и спасение.

И испустил дыхание.

Несётся обратно Ланселот. Летит, как птица, как ветер. Камелот окружён войсками. Он видит на высокой башне королеву — она ждёт его.

Рванулся в битву Ланселот. Любовь моя! Не умирай!

Никогда он так бешено не бился! Рвались мышцы у коней от дикой скачки! Врубился в гущу схватки Ланселот, швырял врага, сверкал, как молния! Погиб прекрасный конь под ним. Рыцарь не заметил потери и шёл, пробивая мечом дорогу. Сеял смерть и ужас! Разбиты доспехи, потерян шлем. Весь окровавлен, не различит, где свои раны, где — чужие! Сплошное месиво из мёртвых и живых!

В бой! О, королева! Я иду!

Ворота сломаны, по телам размётанным защитников погибших пробирается Озёрный Рыцарь. Плачет сердце! Впервые ужас обуял его. Где королева?! Неужели я не исполню долг?! Что скажу я королю?!

— О, Ланселот!

Она бросилась к нему, лицо белее снега, глаза огромны.

«О, как отомщу я вам за этот страх! За этот ужас на лице любимом!»

— Королева, я умру за тебя!

— Знаю! Бежим! Есть ход подземный. Я не могла уйти, чтоб тебя оставить!

— Мои люди! Они погибнут!

— Время, Ланселот!!

Вбегает окровавленный Джек Бегунок, он ищет господина.

— Господин мой, враги идут!

Джиневра схватила рыцаря за руку и силой потащила за собой. Оруженосец — следом.

В тёмном коридоре потайного хода раздаются звуки битвы.

— Я должен быть там! — рвётся Ланселот.

— Молчи. Ты должен охранять меня.

Шли долго, меняли факелы. Всё тихо.

— Куда идём мы, королева?

— Туда, где нет ещё врагов.

— Я падаю.

— Бегунок, подопри плечом.

Они вдвоём тащили Ланселота, выбиваясь из последних сил.

— Прости, о королева, я не сумел… — в беспамятстве бредил Ланселот, шатаясь на ногах своих.

— Здесь выход, — она во тьме нашла рычаг и отворила двери в королевскую конюшню. Там кони — гладкие и сильные. Истинно королевской стати. Бегунок седлает трёх, гербы срывает с сёдел.

Бешено рванули трое всадников на белый свет и прочь от Камелота.

— Куда мы едем, королева? — Бегунок спросил.

— В Кентерберрийское аббатство. Там моя тётя настоятельницей. Она нас приютит.

Молча летят. Стучат копыта. Холодный снег кружится и тает на крови.

Какое наслаждение — быть вдвоём с любимой. Только почему так сильна печаль?

«…ярче солнца, краше звёзд. Придёшь ли на поляну ко мне в объятия, мой светлый ангел?..»

— Ты бредишь, Ланселот.

— Прости, о королева.

В аббатстве сняли их с коней.

Сутки приходил в себя Озёрный Рыцарь. Хлопотали монахини, Бегунок не отходил от его ложа. И королева Джиневра неотрывно рядом. Мечтал ли он о счастье о таком?

«…как хорошо. Как хорошо, любимый мой, нам быть вдвоём. Твоя рука в моей, никто нам не помеха. Не мог соединить нас мир — война свела. Как изнывала я, так близко и так далеко от тебя, любимый мой!»

— Что шепчешь ты, Джиневра?

— Молитвы, рыцарь.

— Молись, Джиневра, за победу короля Артура, за мир, за…

— Молчи, мой Ланселот.

— Далеко враги?! Я встану!

— Спи, рыцарь.

«Молчи, молчи, мой рыцарь. Любой из женщин доступно было врачевать тебя, но не мне. Молчи и спи, герой. Молчи и спи. Ещё не время.»

* * *

— Какие вести, Бегунок? Король Артур вернулся? Бритты победили?

— Плохо, господин мой. Король теряет войско. Стянуты все силы со всех подвластных королю краёв. Погибает цвет рыцарства, горят деревни. Все пути забиты беженцами. Бесчинствуют и грабят мародёры.

— Королева моя, я собираюсь в путь.

— Нет, Ланселот, ты остаёшься. Твоё место подле меня.

— Да, знаю, королева. Но, королю нужна подмога.

— Ты не поможешь ему. Неужели ты меня оставишь?! А если и сюда придут враги? Куда я побегу? Как спасаться буду? Неужели затем ты только и пробился в Камелот, чтобы здесь, за невысокими стенами, меня оставить на растерзание врагу?!

— Да, ты права. Но, отчего так тяжко мне?