Стань диким!

— Правда? — Огонек раскрыл рот от удивления. — Что же такое нужно сделать, чтобы Коготь похвалил? Научиться летать?

— Ну, вообще-то, — смущенно проговорил Горелый, глядя на свои лапы, — я поймал ворону.

— Как это тебе удалось? — воскликнул Огонек. Он был поражен.

— Она была старая, — честно признался Горелый.

— Зато большая, — вставил свое слово Клубок. — Даже Коготь не смог придраться! Он был так мрачен в последнее время, с тех пор как Синяя Звезда взяла тебя к себе учеником. — Он в задумчивости облизал лапу. — Точнее, еще раньше, когда Львиное Сердце был назначен глашатаем.

— Он просто волнуется из-за Сумрачного племени и из-за усиленной охраны, — промяукал Горелый быстро и сбивчиво. — Лучше сейчас его не раздражать.

Их беседу прервал громкий призывный вой, раздавшийся с другого края поляны.

— О нет, — застонал Огонек, поднимаясь. — Я забыл отнести Щербатой ужин!

— Побудь здесь, — мяукнул Клубок, проворно вскакивая на четыре лапы. — Я сам ей отнесу чего-нибудь.

— Нет, лучше я, — возразил Огонек. — Это ведь я должен делать, а не ты.

— Да ладно, никто не заметит, — отмахнулся Клубок. — Они все заняты едой. Ты меня знаешь: тихий, как мышка, быстрый, как рыбка. Я мигом. Огонек снова сел, радуясь возможности никуда не бежать после еды. Он видел, как его товарищ подбежал к общей куче. Словно выполняя чье-то приказание, Клубок уверенно вытянул из общей кучи двух самых сочных на вид мышей и быстро направился к тому месту, где сидела Щербатая.

— Стой, Клубок! — Из пещеры воинов послышался грозный рык. На пороге появился Коготь. Он подошел к Клубку.

— Куда ты тащишь этих мышей? — громко спросил он.

Чувствуя, как внутри у него все сжимается, Огонек смотрел на происходящее из-за пня и ничем не мог помочь. Рядом с ним замер Горелый и еще шире распахнул свои огромные глаза.

— М-мм… — Клубок уронил мышей и стоял, смущенно переминаясь с лапы на лапу.

— Уж не помогаешь ли ты Огоньку кормить эту прожорливую предательницу, а?

Огонек видел, как Клубок от беспомощности тупо смотрит на землю, не зная, что ответить. Наконец он придумал:

— Э…Э… Мне просто еще поесть захотелось. Я нес их к себе в пещеру, чтобы тайком съесть. Если показать их этой парочке, — он посмотрел на Огонька и Горелого, — мне достанется только шкурка да кости.

— Неужели? — промяукал Коготь. — Ну хорошо, раз ты такой голодный, можешь съесть это прямо сейчас, при мне!

— Но… — начал было Клубок, беспокойно заглядывая старшему воину в глаза.

— Начинай! — прорычал Коготь.

Клубок наклонился и покорно куснул мышь. С первой он управился довольно быстро, но вторую ел очень долго. Огонек даже подумал, что он не сможет доесть, и у него даже живот скрутило от сочувствия. Наконец Клубок проглотил последний кусок мыши, видно было, как он мучается.

— Ну как, теперь лучше? — спросил Коготь притворно-ласковым голосом.

— Намного, — ответил Клубок, еле дыша.

— Вот и хорошо. — И Коготь вернулся в свою пещеру.

А Клубок поковылял к своим друзьям.

— Спасибо тебе, Клубок, — мяукнул Огонек, тыкаясь мордочкой в нежный пушок на шее друга. — Ты все-таки вывернулся. Но тут снова раздался истошный вой Щербатой. Огонек вздохнул и встал. Мало того, что он с ней полдня провел, так еще и вечером от нее покоя нет… Надо поскорее отделаться. С набитым животом никуда не хотелось идти, и лапы устали.

— Ты как, Клубок? — спросил он перед тем, как уходить.

— Ой-ей-ей, — простонал тот в ответ. — Я, кажется, объелся.

Он согнулся в три погибели, закатывая глаза от боли.

— Сходи к Пестролистой, — посоветовал Огонек. — Уверен, она тебе поможет — даст какое-нибудь снадобье.

— Хорошо бы… — мяукнул Клубок и медленно побрел к папоротникам.

Огонек хотел посмотреть, как тот дойдет, но очередной сердитый вопль Щербатой заставил его поторопиться.

Глава X

К следующему утру верхушки деревьев промокли от мелкого дождя — над лагерем моросило.

Огонек проснулся, чувствуя, что промок. Выспаться не удалось. Он встал и изо всех сил отряхнулся, распушая шерсть. Потом вышел из пещеры учеников и направился через поляну туда, где спала Щербатая.

Она только проснулась. Подняла голову и краем глаза следила за приближением Огонька.

— У меня что-то кости болят. Неужели всю ночь лил дождь?

— Начался после полуночи, — ответил Огонек. Он протянул лапу и осторожно потрогал ее моховое гнездо. — У тебя подстилка скоро совсем промокнет. Почему бы тебе не перебраться поближе к детской? Там есть навес.

— Что? И каждую ночь просыпаться от детского мяуканья? Лучше уж промокнуть! — взвыла Щербатая.

Огонек смотрел, как она беспокойно кружит по упругой моховой подстилке.

— Тогда, по крайней мере, попроси меня принести нового сухого мха, — сказал он, чтобы прекратить разговор о котятах, судя по всему, тягостный для старой кошки.

— Спасибо, Огонек, — тихо поблагодарила Щербатая и, усевшись, стала подгребать к себе сухую траву.

Огонек был сбит с толку. Он подумал, уж не случилось ли у нее чего-нибудь с головой. В первый раз он услышал от нее слова благодарности, и впервые она не назвала его домашней киской.