Стань для него единственной

Я по-прежнему стою молча, глубоко дыша, не совсем уверенная, что

готова к этому. «Не готова? А почему ты здесь? Ведь в последних долгих

телефонных разговорах с Костей вы не раз касались этой темы. И он всё

настойчивей предлагал встретиться втроём. Я, он и другой…» Кто этот

другой, мы не знали. Да и вообще, зачем знать, если этого нет и быть

не может? Одно дело фантазии по телефону и совсем другое – реальная

встреча. Сейчас я стою, прижавшись спиной к двери, а там, в темноте

номера – ОН! Кто он? Молодой? Красивый? Нежный? Грубый? Все слова,

произнесённые ранее, что это не имеет значения, что это только наша

прихоть, наша игрушка, которая завтра исчезнет и больше никогда не

появится в нашей жизни, стали не такими уж однозначными и

безобидными.

Костя чувствовал, что я колеблюсь, и добивал меня своим шёпотом:

«Милая, ты увидишь, это будет выше неба. Это будет сладко и

неповторимо. Я хочу видеть, как ты занимаешься любовью с ним. Хочу

жуткой ревности, от которой вскипает в венах кровь. Ты же

сама где-то читала статистику, что 70 % женщин хотят, мечтают,

фантазируют на эту тему. Просто кто-то боится переступить эту

черту, кто-то боится даже заговорить на эту тему с мужем, с другом,

боится быть непонятой… То есть сто причин, чтобы всё это так и

осталось в мечтах, фантазиях и мыслях. Они так и проживут свою жизнь

с этим. Это их выбор. А мы хотим пройти по самому краю, испытать то,

о чём многие только думают. Мы же хотим с тобой всё это

почувствовать? Хотим, да? Скажи, милая: «Да». Опусти голову, и я пойму,

что ты тоже этого хочешь».

– Не хочу, – прошептала я. Наверное, у меня пересохло в горле, поэтому в

темноте номера было услышано только последнее слово: «Хочу».

Костя был бы не Костя, его фантазии не многого стоили, если бы на этом

всё закончилось.

– Катя, Катюша, хочу до безумия обострить восприятие. Помнишь, мы

ужинали с тобой в ресторане, где после подачи блюд гасят свет, и ты

ешь в полной темноте? Вся фишка в том, что в полной темноте

обостряются все чувства. Всё шесть наших чувств. Еда становиться

вкуснее, сам процесс – необычным, и таинственным. Катя, я предлагаю

тебе что-то подобное. Но кроме того, что в номере кромешная

темнота, за окном – ночь, а шторы настолько плотны, что ничего не

видно, я ещё повяжу тебе на глаза повязку.

«А что? – подумала я, – в этом что-то есть».

– Но и это ещё не всё. Милая, ты должна заткнуть свои ушки вот этими

берушами. Это специальные ушные тампоны. Они изготавливаются из

ваты и воска. После того как ты вставишь их в уши и чуть надавишь, они

приобретут форму твоих ушных раковин и ты не будешь совершенно

ничего слышать. Ты не будешь слышать и видеть. Ты сможешь всё

чувствовать только тактильно и обонянием.

Костя взял меня за руки, вложил беруши в ладонь и открыл дверь в ванную.

– Когда будешь готова, позовёшь меня. Просто постучи в дверь…

Я стояла в ванной, не зная, что делать. В зеркало на меня смотрело

удивленное, растерянное лицо. «Вот это Костя, вот это сюрприз», –

мысленно говорила я себе. Открыла зажатую ладонь и улыбнулась.

Впервые за пять минут до секса в ней лежал не презерватив, а

тампон и шёлковый платок. Тампон, который я должна вставить себе в

уши. «Зачем? Что это даст? Для чего это?» – спрашивала я себя. Между

тем почти машинально открыла пакетик и достала беруши. Вот они у

меня на ладони: мягкие, эластичные… Что-то новенькое. Раньше

я таких не встречала. Аккуратно ввела себе в одно, затем в другое ухо.

Закрыла глаза. «Вау!» – непроизвольно вырвалось у меня. Я не поняла,

насколько громко я сказала это «Вау!». На секунду замерла.

В голове всплыли картинки, когда сосед по креслу в самолёте надевал

наушники, врубал музыку и потом говорил своему другу, сидящему рядом,

как ему казалось, почти шёпотом: «Музыка – улёт! Это нечто! Класс!

Советую послушать». Рядом улыбались люди, понимающе смотрели на

него, и каждый, даже сидящий через ряд, положительно кивал головой:

«Да, чувак, мы понимаем и очень хорошо слышим тебя. И нельзя ли, мать

твою, не орать на весь самолёт?»

Вспомнив эту картинку, я улыбнулась и подумала: «А как же я? Как я? Я же

не услышу, о чём они с Костей будут говорить, не буду слышать их стоны,

эмоции… Более того, я и видеть ничего не буду. Я ещё сильнее нажала на

тампончики, и они, словно расплавленный воск, залили мне уши, лишив

слуха. Я сама завязала себе глаза лёгким платком, свёрнутым

в несколько раз, и для уверенности выключила свет в ванной. Постояв, не

видя и не слыша ничего вокруг, поняла – в этом определённо что-то есть!

Наощупь нашла биде и медленно села на него. В полной темноте. Ничего

не видишь и не слышишь. Даже как ты писаешь. Зато струя тёплой воды и

прикосновение руки к влагалищу, к клитору ощущались совершенно

по-новому.

Моё тело стало настолько обнажённым, настолько чувствительным к

прикосновениям, что я ещё раз вспомнила выдумщика Костю. Нет, он явно

знает, что делает. В темноте, ничего не слыша, я сидела на биде. Моя

ладонь зачерпывала немного тёплой воды, затем выливала её на живот, и

нежные, тёплые струйки, стекали вниз, прокладывая себе путь через