Стань моей девушкой (СИ)

В его штрихах было слишком много его самого, понял Бен. Наверное, любой, кто увидел бы его рисунок, понял, что он чувствует по отношению к нарисованной девушке.

Повесить портрет на стену было бы все равно, что выставить на обозрение собственную вывернутую наизнанку душу.

Бен не собирался этого делать.

Отложив в сторону альбом, Бен поплелся вниз. Отец обнаружился на кухне с бутылкой пива в руке. Телек был включен, Хан смотрел какую-то очередную игру, в которых Бен не разбирался. Парень открыл холодильник, налил себе молока и устроился за столом напротив Хана. Все это проходило в молчании, как и следующие три минуты, пока Бен жевал пиццу.

– Как успехи в школе? – спросил Хан, скашивая взгляд на Бена. В его взгляде и тоне чувствовалась неуверенность и осторожность, будто мужчина внутренне готов встретить очередную грубость сына. Бену стало не по себе от этого.

– Неплохо, – ровным тоном произнес Бен. – Как обычно.

– А как дела вообще?

– Нормально.

– Почему ты не хочешь говорить со мной?

– Наверное, потому, что нам с тобой не о чем говорить, – спокойно сказал Бен, глядя на отца. Хан вздохнул, покачивая головой.

– Мы могли бы хоть попытаться, не находишь? – как-то грустно спросил Хан.

– Мне нечего тебе сказать.

– Скажи, почему ты все время злишься на меня.

– Потому что ты безответственный эгоист, ставящий свои желания превыше всего и которому плевать на собственную семью, – Бен не повышал тона, вообще никак не демонстрировал свои эмоции. Просто глядел, как лицо отца скривилось от его слов.

– Это не так, – Хан мотнул головой. – Не совсем так. Мне не плевать ни на тебя, ни на твою мать. И ты это знаешь, Бен.

– Что с того? Сказать можно что угодно.

– В тебе говорит обиженный мальчишка, – сказал Хан. – Ты злишься и все время упрекаешь меня в том, что меня никогда не было рядом. Но и рядом со мной ты не хочешь находиться. Тогда чего же ты хочешь, Бен?

Бену нечего было сказать на это, потому что ответа он не знал. Хан глядел на него, и в его взгляде сквозила печаль и усталость. Парень с изумлением заметил, что виски отца уже серебрит седина, а лицо бороздят морщины.

Он еще не выглядел старым, но эти следы старости заставили Бена сглотнуть образовавшийся в горле комок.

– Поверь, я знаю, что я паршивый отец, – сказал Хан. – В том, что нам с тобой даже не о чем поговорить, вина полностью лежит на мне. Теперь я это вижу, понимаю. Истинное лицо некоторых вещей можно увидеть только спустя время. Как и последствия собственных поступков и их масштабы. Только вот вернуть все нельзя. Ты хороший парень, Бен, лучшего сына и пожелать нельзя. Мы с Леей всегда воспринимали это как должность. Мы с ней всегда занимались тем, что у каждого из нас получалось лучше всего. Сенатор и пилот, – мужчина невесело усмехнулся. – Для нас всегда это было важно. Вот только, создавая семью, мы не учли, что семья – это дело, требующее от каждого такого же упорного труда, времени и сил. И это только наши ошибки. Ты не заслужил подобного отношения, и за это я прошу прощения.

Бен продолжал молчать, но слушать отца.

– Я люблю тебя. И люблю твою мать, как и она – меня. Это то, в чем я никогда не сомневался. И я очень хочу, чтобы ты это понял, Бен. Я знаю, сейчас уже поздно что-то наверстывать или менять, ты уже не ребенок. Но я надеюсь, ты поймешь нас с Леей, насколько это вообще возможно.

Бен кивнул, сглатывая. Ответить ему все еще было нечего.

– Я пойду в свою комнату, – сказал он, осушив стакан с молоком.

– Конечно, – кивнул Хан, возвращая взгляд на экран телевизора. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Еще никогда Хан Соло не вводил Бена в такое смятение.

***

Бен был каким-то странным.

Не угрюмым, что случалось с ним довольно часто, но каким-то рассеянным, будто витал где-то очень далеко. Зависал с ответами, когда Рей его о чем-то спрашивала. И все время на нее пялился.

Это нервировало и вызывало недоумение.

У самой Рей было не самое лучшее настроение. Она не могла выспаться вторую ночь подряд, и со вчерашнего вечера находилась в постоянном нервном напряжении. Она не могла успокоиться, сколько бы ни старалась.

Своего решения на счет матери она не изменила. Рей не собиралась идти на встречу.

На встречу с собственной семьей. С матерью, с отцом и младшим братом. У нее, у кого всю ее жизнь был один только любящий ее дедушка, имелись отец и родной брат. Это не укладывалось в ее голове.

Ни на миг ее не оставляли эти мысли. Она дала себе обещание, что будет воспринимать эту ситуацию спокойно, без слез и истерик. Старалась не анализировать все слишком глубоко, вытаскивая обиды и горечь. Она изо всех сил старалась игнорировать зарождающиеся где-то в глубине ее груди невыносимые чувства несправедливости и жалости к самой себе, считая их недостойными. Рей не станет жалеть себя, потому что жалеть не о чем.

Но слезы, эти предательские дурацкие слезы волнами накатывали на нее, щекоча ноздри и наворачиваясь на глаза. На уроках, в спортзале на уроке физкультуры, в столовой во время обеда.