Стань моей, если осмелишься (СИ)

Вокруг всё валяется, разбитые горшки, земля из них, растения вырваны с корнями, картины с поломанными рамками, книжные полки разломанные, маленький столик теперь без ножек и фарфоровая статуя без головы.

Нарвал поднимает взгляд на меня и поднимается с пола.

— Вася, — он смотрит с такой надеждой на меня, сердце в груди больно сжимается, мне так хочется обнять его…

— Поговорим в другой раз, — сдерживая всхлипы, говорю я. Прячусь за Егора, тяну его за футболку в сторону своей спальни.

Утром мы с моим охранником уезжаем раньше, чем кто либо просыпается.

За воротами мы сталкиваемся с вышедшем на пробежку Виссарионом.

— Уже уезжаете?

— Прости, я не могу больше быть здесь, — нервно поправляю волосы, вчерашний вечер до сих пор даёт знать о себе неприятной ноющей болью.

— Я всё понимаю, прости за него.

— Не надо извиняться, ты поступил очень зрело. Этот беспорядок …

— Ох, не думай об этом, прислуга разберётся с разрухой, а я со своим другом, — машет рукой Вис.

— Не знаю, когда мы встретимся с тобой, но я буду рада вновь увидеться.

— Я тоже, Вась. До встречи, — он пожимает руку, кивающему на прощанье Егору, а после приобнимает меня.

Не предвкушаю возвращения домой, легкая тоска трогает моё сердце, но я прекрасно понимаю, насколько жесткие будут предприняты меры по моей безопасности.

Когда мы садимся в самолёт, Егор поворачивается ко мне.

— Ну? Ты не хочешь ничего мне рассказать? Или ты уже перестроилась на официальные отношения?

Глава 37. Долгожданная встреча

— Егор, я не в состоянии шутить, хочется помолчать, понимаешь?

Отворачиваюсь к иллюминатору, чтобы меньше чувствовать его пронзительный взгляд.

— Ты ночью так ничего мне и не объяснила, что между вами произошло?

Он трогает моё плечо в надежде вернуть зрительный контакт, но я не поддаюсь, продолжая смотреть на отдаляющуюся землю.

— Это личное и останется только между нами.

— Он передумал гаситься от тебя?

— Не знаю.

Егор ещё несколько раз задаёт вопросы, чтобы выжать из меня хоть какую-то информацию, но каждый раз я уворачиваюсь от прямого ответа.

Недосып из-за ночного происшествия, стресс, травмирование организма — всё трансформируется в дикую усталость, усыпляющую меня.

Просыпаюсь от того, что кто-то убирает с моего лица выбившиеся пряди.

— Егор? Мы уже прилетели?

— Да, надо готовиться на выход.

— Мне казалось, что я на миг прикрыла глаза.

— Прошёл уже целый час! Василиса, я должен тебе кое-что сказать.

— Давай не сейчас, я не в силах анализировать.

— Но это не для анализа, просто я …

— Пожалуйста, Егор, сделай тишину, нам ещё такси заказывать. У тебя ловит телефон?

Достаю смартфон, зарядки полно, а вот связи нет совсем.

— Почему не ловит? Разве в аэропорту нет связи?

— Дело в том, что я кое что сделал, — иду к выходу со своим чемоданом, Егор продолжают нудеть над ухом.

— Молодец, — устало протягиваю, делая глубокий вздох.

Ступаю на трап, свежий прохладный воздух ударяет в лицо, люди толкаются, пытаясь протиснуться вперёд, а мне не хватает сил, чтобы шевельнуть хоть одной конечностью, потому что я вижу колонну черных Лексусов LX и вооруженных людей в смокингах.

— Вот об этом я собирался сказать, — шепчет мне в ухо Егор, я злюсь на себя, но это ничего не меняет, даже если бы я знала о том, что папа приедет меня встречать, я не была бы к этому готова.

— Ты гнусный предатель, — шиплю сквозь зубы.

В самой свежей машине, стоящей по центру, открываются одновременно три двери, с одной стороны выходит Варан, со второй мой брат, с последней Игнат.

Они ждут, когда я спущусь, а у меня сердце в пятки падает, пошевелиться не в состоянии. Хочется обратно в самолёт подняться и спрятаться под кресло.

— Я поняла, что ты сделал. Только за что ты так со мной? — говорю, не глядя на него, как можно более медленно спускаюсь с трапа.

— Прости, я прикрыл тобой свой зад, но мне не хочется терять эту работу и тебя.

— После такого я не хочу, чтобы ты был моим охранником, предатель.

Как бы мне не хотелось тянуть, спускаться вечность, оттягивая неизбежную встречу, не выйдет. Как только я ступаю на асфальт, отец, Игнат и Злой идут в мою сторону.

Я выдавливаю улыбку, небрежно вручив чемодан Егору, бегу к отцу. Он раскрывает объятия и крепко сжимает меня в своих сильных руках.

— Папочка… — слёзы сами льются из глаз, не понимаю от чего. Мне было страшно всё это время? Я скучала по отцу? Или может это всё из-за того что любимый человек навсегда исчез из моей жизни…

— Василиса, я так счастлив, что ты жива…

Отец отстраняется и смотрит в мои глаза, отвечаю на этот до боли знакомый взгляд, в его обжигающе-леденящих зрачках столько теплоты и боли, что мне это всё мгновенно передаётся.

Обнимаю Злого, он взволнован и напряжен.

— Василёк, я так за тебя испугался… мы же двойняшки, ты как моя вторая половинка.

— Вторая половинка это Ангелина, а я так, аппендикс, — мы смеёмся, он лохматит мои волосы, знает как я это ненавижу и всё равно делает, за это я тоже порчу его причёску, он пытается увернуться, но у него не выходит.