Стань моей истинной

Мой волк рвал и метал. Я предполагал, что предстоит непростой разговор с Алисой, но даже не думал, что женщина способна так ненавидеть ребёнка, которого растила много лет. Добрая, нежная Марика не заслуживала такого отношения.

С какой любовью она рассказывала о своём городе, сколько тепла вкладывала в каждое слово. А как заливисто и звонко смеялась над моими рассказами о детстве. В этот момент её глаза искрились, в них будто запутались огоньки смешинок, и при каждом движении головы они вспыхивали яркими светлячками.

А, когда мы дошли до дома Алисы, светлячки резко погасли, и в некогда весёлых глазах я увидел знакомый страх. Он не прошёл и тогда, когда мы уже находились в квартире, не прошёл, когда Алиса во всём призналась. И даже сейчас, сидя у меня на коленях, Марика дрожала от страха, наверное, и сама этого не понимая.

Волк скулил, поджав хвост. Он тоже чувствовал эмоции девушки, и от этого ему было почти физически больно. А я не мог понять, чего она боится. Её горе от предательства родных людей я осознавал. А вот страх?..

Не волку, а уже мне до безумия хотелось забрать все переживания этой удивительной девушки, унять её боль и развеять все на свете страхи.

– Расскажи, что ты узнал от своего знакомого? – в какой-то момент попросила Марика.

Я не стал ничего скрывать. Рассказал всё, что узнал из документов, что полковник догадался просмотреть сводку происшествий за тот день, благодаря чему и обнаружилась запись, где отец Марики встречает Оборотицу.

Когда Марика сказала, что видит истинный цвет моих глаз, шок достиг предела. Если до этого момента я не до конца принимал на веру слова Марана, и в какой-то степени они всё равно казались мне фантастическими, то последний факт пригвоздил меня к стене – Марика действительно моя истинная пара. Иного объяснения всему этому нет.

На этой мысли волк заскулил особенно сильно. Он припал на передние лапы, и забил хвостом так, что готов был проломить бока.

– Скажи, со мной что-то не так? – девушка явно была растеряна.

– С тобой всё хо-ро-шо.

Ну не мог я вывалить ей на голову ещё и новости об истинности. Скажу немного позже. Уж если я был в шоке, то в свете последних событий эта новость её точно добьёт.

И я вернулся к разговору об её отце. К выводу о том, что Корвина Тинха могли найти по горячим следам, мы пришли одновременно.

Отчаянье девушки заставило волка забиться в угол и жалобно выть, а меня накрыло. До зубовного скрежета, до боли в груди мне хотелось избавить Марику от гнёта переживаний, захлестнувшего её с головой. Я не знал, есть ли сейчас шанс отыскать её отца, но чувствовал, что не смогу оставить её наедине с проблемами.

Такая трепетная и красивая, она уже пережила столько, что душа просто обливалась кровью. Меня затопила такая нереальная нежность, что я не выдержал и поцеловал девушку. Её губы были крышесносно мягкими и сладкими, а неопытность, с которой она пыталась отвечать на поцелуй, доводила до ручки.

«Моя!» – скулил внутри волк.

«Просто невероятная…» – думал я.

Глава 10

Марика

«Моя, – билось в голове, – хорошая моя…»

С этой мыслью я неподвижно лежала в кровати, боясь спугнуть это чувство неожиданного счастья.

Во дворе дома Алисы (как тяжело называть так женщину, которую столько лет считала матерью, хоть и отказавшуюся от меня, и обвинившую во всех грехах, но всё же…) мы просидели ещё около часа.

Анадар одной рукой крепко обнимал меня, а второй то гладил по спине, то водил по плечу от локтя вверх и вниз, то нежно сжимал мои пальцы и целовал самые кончики.

От этой ласки сердце заходилось как ненормальное, и хотелось потянуться губами к его губам, чтобы вновь ощутить на грани восприятия космос и мириады звёзд. Я сдерживала себя, как могла, и только дрожащие руки могли выдать обуревавшие меня чувства.

Анадар сказал, что попробует отыскать Оборотицу с видеозаписи. Возможно, она сможет пролить свет на дальнейшую судьбу отца.

Я всё-таки повернулась на другой бок, но сон так и не шёл.

На своей кровати тяжело вздохнула и завозилась Сильва. Девушка переживала о предстоящем экзамене и зубрила билеты днями напролёт, а в моей голове вместо насущных вопросов плавали жёлтые лепестки, такие же яркие, как и глаза одного красивого мужчины.

Он так и не объяснил, почему я вижу истинный цвет его глаз. И эта мысль не давала мне покоя, создавая смутное ощущение, что я упускаю что-то важное.

Ещё мне хотелось узнать о своих настоящих родителях. Маму звали Аманда, и она была сестрой Корвина Тинха, моего приёмного отца. А вот кто был родным отцом? Алиса сказала, что Аманда разбилась вместе с мужем. Значит, моим отцом был муж Аманды? Вопросы в голове множились.

«Нет, надо поспать, – я решительно перевернулась на другой бок. – От того, что я тут перемалываю мысли, ничего не меняется».

Наконец, намучившись, накрутившись и десять раз вспомнив горячее объятия и нежный поцелуй, который подарил мне Анадар на прощанье у дверей общежития, я отключилась.

Утро началось с громких возмущений подруги, постепенно сошедших к недовольному бурчанию.