Стань моей судьбой

– О... а я подумала... – Валери почувствовала, что краснеет.

– Испугалась, что ослепла от любви? – Шелдон негромко рассмеялся. – Милая, тебе положено сейчас видеть звезды, а ты попала в кромешную тьму.

– Я их видела, – прошептала она.

Шелдон обнял ее.

– Я тоже.

– Интересно, а они могут сиять еще ярче?

Шелдон сделал вид, что задумался.

– Пожалуй, этот вопрос следует изучить. Тебе не кажется, что мы могли бы приступить к исследованию прямо сейчас?

Прежде чем Валери успела ответить, на улице снова зажглись фонари, в их свете закружились миллионы снежинок. Загорелся и ночник в комнате.

Валери нахмурилась.

– Мне казалось, ты его не включал.

Шелдон потянулся к ночнику, чтобы выключить свет, потом снова откинулся на подушку.

– Итак, мы говорили о каких-то исследованиях...

– Ах да, конечно. Надо же наконец выяснить, храпишь ли ты или нет. Может быть, тебе действительно следует воспользоваться советом мамы.

– Милая, мы это обязательно выясним. Только не сегодня, – пробормотал Шелдон. – Потому что сейчас у нас есть занятие получше.

В конце концов они все же уснули, а когда Валери открыла глаза, за окном уже блестел чудный, сказочный мир. Дом уже ожил, снизу доносились приглушенные голоса слуг. Выглянув из спальни Шелдона, Валери убедилась, что в коридоре никого нет, и попыталась тихонько пробраться в свою комнату.

Однако попытка не удалась. Камилла вышла в коридор в тот момент, когда Валери уже проделала половину пути. Мать удивленно посмотрела на дочь, и губы ее едва заметно дрогнули.

Твердо решив отказаться от оборонительной тактики, Валери заговорила первой:

– Я была права: у него действительно нет ни одной пижамы, иначе бы мне не пришлось разгуливать вот в таком виде. Кстати, если ты захочешь подарить ему на Рождество...

– Нет-нет, – ответила Камилла. – Не люблю выбрасывать деньги на ветер и покупать вещи, которыми не будут пользоваться. Доброе утро, Гордон.

Валери успела прошмыгнуть в спальню, но все равно опоздала. Вошедший чуть ли не вслед за ней Гордон удивленно посмотрел на весьма непривычно одетую, точнее неодетую, хозяйку, но сохранил выдержку и бесстрастно сообщил:

– К вам пожаловал какой-то джентльмен. Мистер Макинрой уже пригласил его в зеленую комнату.

Странно, подумала Валери, кто может явиться ко мне воскресным утром и без предупреждения? Явно не друг и не знакомый, иначе Гордон обязательно назвал бы его имя. И почему Шелдон повел гостя в зеленую комнату, туда, где я работаю, а не в гостиную?

Валери бесцеремонно бросила скомканное бальное платье на кровать и поспешно натянула джинсы и попавшийся под рукой свитер. Торопливо причесавшись, она сбежала по лестнице и вошла в зеленую комнату.

Перед моделью особняка стоял тот самый маленький мужчина в очках с толстыми стеклами, который накануне с восторгом разглядывал ее выставленную на аукцион детскую комнату. Сейчас он внимательно рассматривал домик, с которого началось ее увлечение. Валери озадаченно взглянула на Шелдона, восседавшего на стуле у рабочего стола. Его мягкая улыбка напомнила ей о минувшей ночи, и теплая волна окатила сердце.

– В следующий раз, – тихо сказала Валери, – разбуди меня пораньше, чтобы слуги не застали меня в коридоре полуодетой. И, пожалуйста, скажи Камилле...

– В следующий раз, – так же негромко ответил Шелдон, – я помогу тебе перенести все твои вещи, и мы сможем спать хоть до полудня. – Он бросил взгляд на гостя. – Я ничего не знаю. Этому господину нужно поговорить именно с тобой.

Мужчина обернулся к Валери.

– В вашем кукольном домике нет кукол, – заметил он и, сняв очки, протер их носовым платком.

– Нет, – подтвердила Валери, – и никогда не было. Я лишь один раз попыталась оживить сцену фигуркой мальчика. Вы, возможно, видели вчера мою детскую...

– Я пришел, чтобы посмотреть на другие ваши вещи, – словно не слыша ее, заявил гость.

Валери раздраженно покачала головой. Уж не думает ли он, что здесь музей?

– Может быть, я недостаточно ясно выразился? – спросил мужчина, водружая на нос очки. – Я заинтересован в приобретении ваших работ.

– Но я никогда ничего не продавала, – возразила Валери. – То, что вы видели вчера, – это пожертвование. Понимаете, аукцион задуман как благотворительная акция, и средства от него...

– Но почему вы ничего не продаете? – снова перебил ее гость.

– Я не против пожертвовать чем-то ради доброго дела, а покупатель, приобретая вещь по высокой цене, тоже вносит свой вклад. Так что выигрывают все. Но я не назначаю цены за мои работы.

Он кивнул.

– Чтобы адекватно компенсировать потраченное на создание каждой конкретной вещи время, цены должны быть столь высоки, что лишь немногие смогут приобрести эти игрушки. Большинство людей просто не в состоянии понять, почему такие маленькие изделия стоят так дорого.

Валери облегченно вздохнула. Похоже, ее гость все же обладал здравым смыслом.

– Вот именно. А если люди платят высокую цену, то у них часто появляется желание устанавливать правила. Работа на заказ лишила бы меня удовольствия. Например, вы хотите, чтобы я воспроизвела домик вашей бабушки, а меня эта тема не волнует...

Он поднял руку.