Стань моей Верой (СИ)

— Костя, — выдыхает вместе с облачком пара, сжимая в кулачках ткань куртки. — Пожалуйста. Расскажи или я с ума сойду. Не могу так больше, понимаешь? Не умею так. Сил нет. Ты же знаешь, Костя…

— Вера…

— Нет, не перебивай, — Вера заглядывает ему в глаза и говорит то, что бьёт куда-то в грудь, оставляя после себя лишь сожаление, которое сжимает горло. — Ты приезжаешь. Переворачиваешь всё то, что у меня есть, с ног на голову. Заявляешь, что приехал за мной и надеваешь кольцо на палец, но объяснять ничего не хочешь, — женщина вздыхает и пытается улыбнуться дрожащими губами. — Я попрощалась с тобой тогда. Полгода назад. Попрощалась и… Если ты не намерен ничего менять и молчать о своей жизни, как и прежде, то лучше уезжай. Уезжай, пока я не поверила во всё это.

Константин снова вторит это приглушенное и потерянное "Вера" и усмехается, когда приходит осознание, что в эту секунду у него не получается сказать ничего серьёзного, кроме имени. И от этого понимания не становится лучше, лишь только ещё больше зудит где-то внутри. Ломает нещадно и он пытается вспомнить, о чём думал по дороге сюда. Пытается и… вспоминает.

— Я обещал себе, что не стану на тебя давить. Предоставлю выбор, — мужчина устало вздыхает, наблюдая за тем, как женские глаза мокрые от слёз распахиваются в удивлении. — Прости, что не смог этого сделать.

Обхватывает ладонями озябшие на холоде женские пальцы, стараясь согреть. Смотрит в любимые глаз и принимает решение, которое следовало бы принять ещё тогда. Грёбаных шесть месяцев назад, а не терять то единственное без чего, как оказалось, жизнь, если не кромешный ад, но дерьмо то ещё. И ведь всё хорошо вроде. Отец домой вернулся. Мама счастлива. Антоха выдохнул, сбросив скопившееся за все эти годы напряжение, и Орлов, наконец, увидел младшего брата самим собой, а не той копией, в которой от прежнего Антона Орлова осталась лишь внешность. Саня Шмелёв, переговорив с папой после его возвращения, к удивлению всех, перебирается в квартиру по соседству с Костей и забивает на прошлое, оставив почти все вещи в своей халупе на окраине города. И эти перемены греют душу, наводят на мысль, что не зря столько сил положил ради того, чтобы они все были счастливы. Греют, но не дают того жара, с которым в одиночку не так холодно и паршиво. Который дарила только она, Вера, вставая вместе с ним ранним утром, хотя он этого от неё никогда не требовал. Или отвечая на его звонки в первое время настороженно и равнодушно, а затем ласково и тепло, будто не могла их дождаться. Только она и никто другой. Он, к своему сожалению, осознал это недавно. Злился поначалу из-за того, что привык к ней, что допустил эти отношения, отойдя от первоначального плана настолько далеко, что обратного пути уже не было видно. Что позволил себе поступить с ней так, как обращался Назаров. Словно с куклой поиграл и выбросил, когда стала мешать и отвлекать от цели. И от этого понимания так хреново было, будто кости внутри все разом переломались. Выворачивало наизнанку, а он всё никак понять не мог — от чего. А когда понял, то оказывается, что прошло несколько месяцев и он до сих пор хранит оставленную ею заколку для волос. Она даже сейчас с ним. Лежит в кармане пальто, придавая уверенности и напоминая о том, что перед ним не кто-то, а Вера.

Его Вера.

— Пойдём в машину. Окоченела совсем.

Тянет за собой следом, прижимает к своей груди и хочет, чтобы это мгновение не прекращалось. Хотел обнять её ещё несколько дней назад, когда только приехал в этот городишко и наблюдал за ней из салона автомобиля. Не узнал сначала даже. Показалось на минутку, что Шмелёв ошибся, откопал не те сведения и Орлов только зря время потратил, приехав сюда, но потом… Потом стало не до раздражения на друга, когда, наконец, увидел родные черты и движения в девушке с тёмными волосами. Убедился окончательно только сегодня, поговорив с Сашкой, которая лишь усмехнулась, стоило ему показать ей Верино фото в то время, когда она была с ним. Не ждал Костя таких перемен в ней, но в этот же момент понимал, кто её заставил их совершить.

— Я действительно не хотел, чтобы так вышло с Сашей. Извини за это.

Вера кивает и пытается улыбнуться, но улыбка отдаёт горечью из-за засевшей грусти во взгляде.

— О чём ты хочешь знать?

— А как ты думаешь, Костя? — тихо проговаривает женщина и заправляет прядь волос за ухо. — Ты знаешь обо мне всё и, как мне кажется, было бы честно, если бы я столько же знала о тебе.

— Ладно, — Орлов устало вздыхает и, протянув руки, вновь обхватывает не успевшие отойти от холода женские ладони. Казалось неимоверно важным касаться её. Чувствовать кожей, что рядом, что не спит сейчас.

— Почему я?

— Что? — мужчина нахмурился, не поняв вопрос.

— Почему выбрал меня, а не кого-то другого на роль своей девушки? Того, кто бы меньше проблем доставлял.

У Веры в голосе появляется что-то похожее на прежнюю неуверенность, во взгляде что-то меняется и ему это не нравится. Он крепче сжимает её ладони в своих и произносит то, что, наверное, давно нужно было сказать.